Она опустила ноги, и подошвы обожгло ледяным холодом. Торопливо нашарила тапочки и заковыляла в ванную.

Ополоснула лицо и принялась чистить зубы. У пасты был мерзкий, отвратительный вкус. Корчась, Маруся выплюнула ее… Это был уже шестой тюбик за последние две недели, и он тоже никуда не годился.

Гаже этого ментолового едкого желе и придумать было нельзя!

Она сбегала к соседке, поварихе Зое, и взяла у той пасту напрокат. Кажется, эта, хвойная, была вполне ничего…

Маруся выдавила себе немного в рот, пожевала. Действительно неплохо. Нет, даже – божественно! «Надо купить себе такую же!» И она, не вполне владея собой, проглотила массу, сильно отдающую еловым ароматом. «Господи, я, наверное, с ума сошла…»

Она закончила свой утренний туалет, причесалась и с отвращением подумала о завтраке. Кормить тут тоже стали плохо – надо будет намекнуть Зое, чтобы они не ленились там, на кухне…

– Маруся, это я! – в дверь заглянула румяная Зоина физиономия. – Тюбик-то отдай… Боже, да ты его ополовинила!

– Отстань, жадина, – устало ответила Маруся. – Что у нас сегодня на завтрак будет – опять каша с омлетом? Ну, тогда я никуда не пойду… Чего ты на меня так смотришь?

– Я за тобой все последнее время наблюдаю, – сурово ответила повариха. – Ты, похоже, беременна. Скажешь Леониду своему или нет?

Разумеется, о ее романе с Урмановым знали все, даже Владлен Никифорович, но поскольку Маруся не смешивала общественное с личным и по-прежнему ею восхищались гости пансионата, то на роман смотрели сквозь пальцы. «Тоже живой человек, наша Маруся!» – спокойно, а-ля рюс, считали многие.

– Что? – удивленно переспросила Маруся, но дверь за Зоей уже захлопнулась.

Она села на узкую, застеленную колючим казенным одеялом кровать и прижала ладони к щекам. «Нет, не может быть…» – в отчаянии подумала она.

Но все, все те признаки, о которых должна знать женщина, говорили ей тоже об этом, только до последнего мгновения Маруся не верила в то, что может забеременеть от своего врага. Как будто Леонид Урманов и не человеком был вовсе…

– Да ну, ерунда какая! – севшим от волнения голосом повторила она вслух.

Маруся, будучи уже взрослой женщиной (тридцать два года, как-никак, дурочке!), еще ни разу не находилась в интересном положении. Сколько лет прожили с Жэ Жэ, потом Арсений… Никаким планированием семьи ни в том, ни в другом случае ни она, ни ее бывшие мужья не занимались, справедливо полагая, что если будет ребенок, то пусть будет. Жэ Жэ мечтал досадить Инге Савельевне, а Арсений – просто мечтал. Но ничего не менялось, и потому Маруся как-то забыла о том, что с ней это может случиться. Нет, ну когда-нибудь случится, думала она, но, наверное, не сейчас…

Встретив Урманова, Маруся вообще не брала подобный ход событий в расчет. Она совершает возмездие, и все высшие силы на ее стороне. Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда. Разве высшие силы допустят, чтобы с ней произошло подобное безобразие?!

Что теперь делать, Маруся не знала. Надо было срочно что-то придумывать, ведь ребенок Леонида Урманова не мог исчезнуть сам по себе!

«Надо избавиться от него. Немедленно. Пока не поздно. К доктору! Пусть стальным ножиком вырежет из меня эту гадость… – заметалась в голове паническая мысль. – Ох, и какая же я наивная, в самом деле! Допрыгалась!!!»

Ее не пугала ни боль (хотя при нынешнем развитии медицины о боли можно было и не думать), ни возможные последствия (в конце концов, что из того, если она станет бесплодной, – после Арсения жизнь-то все равно закончилась!), ни этическая сторона вопроса.

Маруся просто хотела избавиться от всякого напоминания об Урманове, ее возмущала сама мысль о том, что их может связывать хоть что-то, пусть даже крошечный комочек плоти…

Она заплакала.

«Почему так? Какая насмешка судьбы!»

На завтрак она не пошла, а во время обеда съела сразу четыре порции свекольного пудинга, от которого почему-то отказались все отдыхающие. Попросила бы у Зои и пятую, но стало стыдно.

Весь день она скрывалась от Урманова (хотя надо было срочно придумывать очередной план по его уничтожению), а вечером Леонид все-таки ее нашел.

– Маруся! Ты куда пропала? – Он схватил ее за руку, вынырнув из кустов на одной из дальних аллей парка.

Маруся в темном дождевике бесцельно бродила вдоль забора, ограждающего территорию. Пахло грибами, сыростью, осенью. Быстро темнело.

– Что тебе? – хмуро спросила она. Потыкала мыском кроссовки ржавый металлический обрубок трубы, валявшийся рядом. «Стукнуть бы вот этим его по темечку… А что, неплохая идея! Только с какой это стати он позволит дубасить себя по голове – он же не под наркозом, он не пьян и не спит?.. – тут же возразила Маруся себе. – Я просто дурочка – за целый месяц так и не смогла придумать ничего подходящего!»

– Нам надо поговорить, – мягко произнес Урманов. – Ты как будто на меня сердишься, да?..

– Я не сержусь на тебя, – легко, равнодушно ответила она.

– Зачем ты врешь? – рассердился Урманов. – Ты думаешь, я ничего не понимаю? А я догадался, между прочим, чего ты на меня дуешься!

Маруся вздрогнула, и на миг ей стало жутко. А что, если тот каким-то образом узнал, что она намерена отомстить ему за Арсения?..

– О чем ты догадался? – шепотом спросила она.

– Ну как… – Он пошел с ней рядом, глядя под ноги на темный асфальт с прилипшими к нему мокрыми листьями. – Целый месяц мы встречаемся, у нас, можно сказать, отношения…

Марусю передернуло от отвращения. Его слова показались ей чрезвычайно убогими и пошлыми.

– Не надо, Лёнечка… – холодно прервала она Урманова. «Нет, откуда ему знать правду!»

– Только ты меня не перебивай, – покачал он головой. – Так вот, мы уже сколько времени вместе, а я еще не сказал тебе того, что должен был сказать. Но дело в моем характере и в том, что я никогда раньше не думал о подобных вещах и, вообще, такой человек… – он сбился. – Короче, лучше поздно, чем никогда! Я должен это сделать, и я это сделаю… Нет, опять не так! – расстроился Урманов. – Я хочу это сделать, и я это сделаю.

– Чего ты хочешь? – пожала плечами Маруся.

Медленно вспыхнули фонари в еще зеленых кронах деревьев.

– Жениться на тебе, вот что.

– Ты шутишь? – остолбенела она.

– Еще никогда я не был так серьезен, – сказал Урманов и попытался притянуть Марусю к себе. – Ты даже не представляешь, что значит для такого человека, как я, подобное решение…

– А какой ты? Считаешь себя особенным? – одними губами улыбнулась Маруся. – Не надо, Лёнечка, не надо ради меня менять свою жизнь…

– Я люблю тебя, – угрожающе произнес Урманов и развернул Марусю к себе. – Я… да ты просто не представляешь, как я тебя люблю!