– Все вы, мужчины, одинаковы! – кокетливо произнесла Алена.

– А вот и нет! – манерно, совсем по-женски включился в разговор Серебряков. – Самая роковая ошибка женщин в том, что они думают, что все мужчины одинаковы. А мужчин – в том, что они уверены, что все женщины – разные.

– Ах, посмотрите, какие мы умные! – громким шепотом прошипела на ухо Ларисе Жанна.

И, не дождавшись ответной реакции со стороны Ларисы, добавила, очень похоже копируя жесты Серебрякова:

– Нет, у меня не мания величия, просто я лучше всех!

И вот тут уже Лариса не смогла сдержать смех.

– Господа, всех прошу за стол! – раздался вдруг возглас Каменской. – Рассаживайтесь!

– Да-да, все за стол! – поддержал ее находившийся рядом Евгений.

Похоже, он, помогая выбирать Каменской вина, не забывал их дегустировать и несколько переборщил. В его поведении отчетливо чувствовались экзальтация и желание быть в центре внимания.

Кандабурова осуждающе посмотрела на Котова. Лариса знала, что она весьма ревностно относится к тому, кто желает быть рядом с ее подругой. Учитывая ее явное физическое уродство, это было с психологической точки зрения вполне объяснимо. Поэтому и отношения ее с Лешей Серебряковым были не очень теплыми.

Евгений, однако, вовсе не думал оказывать знаки внимания Каменской. Он безошибочно определил женщину без пары. Кроме этого очевидного преимущества, Алена Зайцева была моложе остальных. Словом, выбор объекта для ухаживания был сделан почти автоматически.

И Котов постарался сделать так, чтобы с одной стороны от него оказалась жена, а с другой Алена. И моментально завладел вниманием девушки. Ларисе же ничего не оставалось, как повернуться к сидевшему с ней по другую руку криминальному человеку по кличке Доллар.

– Ну что, как дела, зелененький? – поинтересовалась она у него.

Доллар с готовностью поддержал тему разговора:

– Тут не только позеленеешь, тут ваа-ще серо-буро-малиновым можно стать, – заявил он. – Нет, ты прикинь только: в налоговую нового начальника прислали из Москвы. Типа понизили – за взятки. Ну, он первым делом, короче, собрание: типа взяточникам – бой. Такой шухер навел! Ну, народ ко мне. Выручай, браток. А че выручай? Ну, подъехал я к нему. А тот чувак такой серьезный. Типа «я ваших дел не знаю». А я ему, короче, – ниче, щас узнаешь. Думаешь, оставил своих курв – в смысле жену с дочкой – в Москве, и до них уже и добраться нельзя? Так он сразу покраснел, потом – побледнел. Я, говорит, буду думать, что здесь можно сделать, то есть я сначала типа не совсем понял. Ладно, говорю, считай, что на первый раз ты обделался легким испугом.

Лариса вполуха слушала о дальнейших приключениях бандита в налоговой инспекции, а другим ухом отмечала, как продвигаются ухаживания ее мужа за певичкой. Все шло по сценарию, и, похоже, ни с той, ни с другой стороны никаких неожиданностей не предвиделось.

Евгений после нескольких тостов откровенно опьянел и опустился до примитивного приставания.

– Послушай, деточка, – шептал он, близко наклоняясь к своей молодой соседке, – ты понимаешь, что женщины – они как цветы. А цветы прекраснее всего, когда распускаются. Так что давай выпьем с тобой за распущенных женщин!

– Послушай, парень, – не снимая обворожительной улыбки с лица, произнесла Алена. – Если женщины и правда – цветы, то я бы посоветовала тебе, во-первых, не лезть не в свой сад, а во-вторых, не пить больше, а то ты становишься похожим на козленочка.

И она поднялась, мягко сбросив руку Евгения со своих колен.

Лариса чуть не расхохоталась, смотря на обескураженную физиономию своего мужа, совсем не привыкшего к такому обращению.

– Меня обозвали козлом, – честно констатировал он, повернувшись к жене и разведя руками.

Тем временем началась танцевальная часть вечера. Гостей пригласили в большой темный зал. В полумраке при сопровождении медленной музыки неожиданно осветилась маленькая сцена с металлическим шестом посередине, вокруг которого извивались в танце две девушки.

Эллу и Вику пригласили на званый вечер для развлечения гостей. Эти девчонки использовались на подтанцовках в концертных номерах Леши Серебрякова. Ходили слухи, что обе они были любовницами продюсера Котенко.

Вика протянула руку к пуговицам, державшим ее длинную красную юбку. Расстегнула одну, вторую… И юбка огненным комом упала на пол, открыв такую же, но только белую. Элла повторила то же самое. Девушки медленно сбрасывали с себя одну юбку за другой, пока наконец у Вики они не закончились. Оставшись в одном черном бикини, девушка, качнув на прощание соблазнительными бедрами и помахав всем ручкой, покинула сцену под аплодисменты публики.

Музыка смолкла. На середину сцены вышла Элла. Она была теперь в одной черной простой рубашке, доходившей до колен. Девушка подошла к микрофону, и в напряженной тишине как-то странно прозвучал ее низкий голос:

– Я не хочу раздеваться одна. Может быть, кто-нибудь согласится составить мне компанию?

Повисла пауза. Затем застучали барабанные палочки, и Лариса едва успела удержать за руку рванувшегося к сцене Евгения. А к Эллочке уже приближался Хряп.

Девушка поставила добровольца боком к зрителям, сама встала напротив на расстоянии вытянутой руки и замерла.

Музыка заиграла снова, и Эллочка с Хряпом начали медленно, друг за другом расстегивать пуговицы у себя на рубашках. Хряп глубоко вздохнул. Эллочка отступила назад на несколько шагов, а Хряп рывком сдернул с себя рубашку. Яркие прожектора осветили широкие сильные плечи и всю покрытую шрамами грудь бандита.

Лариса не могла не признать, что, несмотря на отталкивающее лицо, в фигуре Хряпа было даже что-то привлекательное. Тем временем Эллочка, повторяя жест мужчины, тоже скинула свою рубашку и бросила ее на пол.

Под ней оказалось телесного цвета обтягивающее платьице из лайкры. Однако Хряпу это явно не пришлось по душе. Одним движением он схватил девушку, пытавшуюся улизнуть со сцены, за руку и крепко сжал ее. Но Эллочка не растерялась. Многообещающе посмотрев прямо в глаза бандиту, она поднесла свою свободную руку к губам и послала Хряпу воздушный поцелуй. Смягчившись, тот вернул его, поцеловав руку девушки, зажатую в его сильных лапах, и потом медленно отпустил ее, позволив исчезнуть в темноте.

Большинство из наблюдавших эту сцену испытали облегчение. Однако Хряп, сходя по ступенькам со сцены, заметил насмешку, мелькнувшую в глазах сосунка Алеши Серебрякова. Теперь он знал, кому придется расплачиваться за шутку, разыгранную над ним только что.

– Ну а теперь танцуют все! – объявила тем временем Ирина.

И вскоре выяснилось, что двигаться хотят, а тем более умеют, далеко не все собравшиеся. Но алкоголь уже сделал свое дело, и даже грузный Владимир Иванович старательно зашевелил руками и ногами, перестав при этом напоминать кота и становясь похожим на медведя.