Вдруг до ушей донеслись шаги. Алиса подняла голову и, молча, смотрела на то, как Игорь раздевается, как идет к кабине, заходит внутрь.

— Иди сюда, — взял ее за руки и потянул вверх. — Хватит рыдать, — прижал к себе. — Теперь все будет хорошо.

— Не будет, — замотала головой. — У меня в жизни никогда ничего хорошего не будет, — зажмурилась от дикой душевной боли.

— Не говори глупостей, — поцеловал в макушку. — Я тебя очень сильно люблю, Алиса. Я хочу, чтобы ты была со мной, чтобы у нас была семья.

— Но ребенка при этом не хочешь, — попыталась высвободиться из его рук, да не вышло.

— И снова глупости говоришь. Я хочу, очень.

— Утешить пытаешься? — посмотрела на него с укоризной и все той же болью в глазах.

— Нет. Я в таких вопросах привык быть честным и открытым.

Вдруг она обняла его за шею, подтянула к себе и поцеловала. Поцеловала так, будто это был последний в ее жизни поцелуй. И плевать на разбитую губу.

— Я хочу тебя, — произнесла дрожащим голосом.

Только его руки, его губы, его ласка могли сейчас помочь, только так. Алису бросало то в жар, то в холод, это была паника, истерика, но его присутствие рядом, его прикосновения не давали окончательно свихнуться. Да, именно свихнуться, ибо душа рвалась на части.

— Ты уверена? Тебе можно?

— Пожалуйста, — обхватила рукой член, начала целовать Игоря еще откровеннее, от губ перешла к шее, потом к груди, проложила дорожку по животу вниз.

Скоро Алиса стояла на коленях перед ним, ласкала член губами, языком, брала его в рот, глубоко, отчего Волков то и дело хватался за поручень, ибо возбуждение накатывало с такой силой, что еле сдерживал себя. И когда терпение подошло к концу, Игорь взял ее за руки, потянул вверх, после чего подхватил и насадил на себя, сделал это резко, грубо, но Алисе понравилось. С ним грубость перестает быть таковой, несмотря на недавние рассуждения, с ним грубость обращается страстью, становится проявлением его искренних чувств. Волков прижал Алису к стенке кабины и начал быстро двигаться, притом ни на минуту не прекращал целовать свою барашку. Целовал лицо, шею, плечи.

— Я хочу продолжить в постели, — прошептала ему на ухо.

И уже через пять минут они были в кровати. Наконец-то Алиса ощутила его губы на груди, сейчас та стала слишком чувствительная и от каждого касания, даже легкого трения по телу пробегали сотни, тысячи разрядов. А после груди Игорь спустился вниз. Алиса же решила, что хватит стесняться, хватит бояться того, кого любишь, кого хочешь до безумия, потому она накрыла руками его голову и начала направлять. Барашка виляла бедрами, прижималась к его губам. А Игорь ввел в нее пальцы. Какая же она мокрая и горячая. Вдруг Алиса вздрогнула, выгнулась.

— Возьми меня так, как тебе нравится, — посмотрела на него томным взглядом.

Через минуту Волков был в ней, но двигался все же осторожно. Когда входил полностью, останавливался, ощущать ее — это нечто невероятное. Ведь это его женщина. И будет она только с ним, больше никто не посмеет и пальцем тронуть барашку. А от мысли, что она носит его ребенка, наступила долгожданная разрядка. Игорь припал губами к ее шее, вдохнул полной грудью запах Алисы. И физическое переплелось с эмоциональным, обратившись мучительной эйфорией.

После такого Алиса прижалась к нему, обняла и вскоре уснула. Игорь же подождал, когда разоспится, после чего встал и вышел из комнаты. Остались еще нерешенные вопросы. Во-первых, надо узнать о результатах допроса подельника Никитина, во-вторых, о самом Никитине.

Игорь связался со знакомым. Друга Влада решили задержать на сорок восемь часов по подозрению в организации похищения человека, а вот Влада найти не удалось. На квартиру он так и не вернулся. Выходит, понял, что произошло, и решил залечь на дно.

— «В общем, Волков, — подытожил разговор подполковник ФСБ, — расклад не очень. У этого Никитина серьезные нарушения психики и способен он на многое. Так что, будь максимально осторожен и лучше найми-ка охрану. Мы его будем продолжать искать, но тебе лучше перестраховаться»

— Я понял, — сел за стол. — Сможете завести на него дело?

— «Сможем. Главное теперь найти отморозка. И коль он одержим твоей женщиной, то вскоре может проявиться, поэтому, повторюсь, держи ухо востро»

— Хорошо. Спасибо.

Галя тем временем поставила перед ним чашку чая:

— Выпей, — посмотрела на Игоря, — тебе бы самому не помешало выспаться.

— Да, ты права.

— Тебе мать звонила, кстати. Ты же не брал сотовый, а она волнуется. Перезвони, успокой.

— Угу, перезвоню. Успокою, — взял кружку.

— А еще жаловалась, что ты совсем позабыл про старушку, — усмехнулась. — Что обнялся со мной, а про родительницу думать не думаешь.

— У нее отпуск, что ли? — улыбнулся Игорь.

— Да.

— Ну, ясно.

Имелась у матери Волкова особенность. Женщиной она всегда была деловой, поэтому работала, по сей день, ну а когда отправлялась в непродолжительный отпуск, так сразу чувствовала себя самым одиноким человеком на свете и сразу же начинала искать встреч с сыном. Игорь мать любил, но в силу характера не слишком-то пускал в свою жизнь, хотя звонил стабильно раз в день, справлялся о здоровье, делах, работе. А последние два дня звонков от него не поступало, вот Наталья Николаевна и запереживала, еще и в отпуск отправилась.

Игорь же быстро связался с охранным агентством, с которым у его компании был заключен договор на обслуживание и выписал четырех охранников. Давно надо было. А когда со всеми вопросами, в том числе и рабочими, разобрался, вернулся к Алисе, лег к ней. И через пару минут уснул, уткнувшись носом барашке в шею.

Утром Алиса проснулась первой. Игорь лежал на животе, причем поверх одеяла, и крепко спал, так крепко, что аж всхрапывал. Будить не стала, все-таки им обоим очень досталось, а Игорю с его давлением так вообще нельзя лишний раз нервничать, но из-за нее пока только сплошные нервы. Так что, Алиса тихонько встала, умылась и поспешила в мастерскую. Какое же испытала облегчение, когда вошла туда. Здесь ее личный рай. И Галя все оставила на прежних местах. Вон и рубашка, которую не успела закончить. Думала, после поездки на Алтай закончит, но все получилось так, как получилось. И чтобы не мучиться дурными мыслями, решила довести-таки изделие до кондиции. Но от мыслей отделаться не получилось. Пока шила, все думала о беременности. Нет, она не будет делать аборт. Бог дал ей этого малыша, сделал его отцом Игоря. И пусть все будет, как будет.

— С утра пораньше и уже за машинкой? — в проеме возник заспанный Игорь.

— Шитье мне всегда помогало. От нервов, — поднялась, взяла со стола готовую рубашку. — Примеришь?

— А то, — вошел в мастерскую.

Алиса же встала за его спиной, расправила рубашку и помогла надеть, а пока он не накинул ее полностью, успела встать на цыпочки и поцеловать Игоря ровно между лопаток. Тогда он немедленно развернулся, обхватил ее и подтянул к себе.