Да, обязательно надо. Но почему же не получается никак?

* * *

Не получается, не получается… Не оборвала, не прекратила, конечно же. Наоборот, обрадовалась его вечернему звонку. Тем более, Саша говорил очень уверенно:

– Заяц! Я знаю, чем тебе сейчас нужно заняться! Тебе надо пойти на водительские курсы! Давно пора научиться водить машину! И времени как раз не останется на то, чтобы в депрессию впадать!

– Саш, ты что, какая машина, какие курсы! У меня же диплом!

– Ничего, найдешь время! Надо, чтобы оно у тебя чем-то продуктивным было занято, чтобы ни одной минутки на грустные мысли не оставалось. Все, завтра я тебя записываю на курсы…

– Я не поняла, а смысл какой? Ну, допустим, получу я права… Машины-то у меня все равно нет!

– Машина – дело наживное. У меня приятель как раз продает машину совсем недорого… Ему срочно нужно, он за границу работать уезжает. Вот эту машину я для тебя и куплю. Подержанный «Ниссан» в очень хорошем состоянии, а главное, он почти даром отдает! Если разобьешь, не жалко будет!

– Да когда, когда я буду учиться вождению? Тут же практика нужна… Чтобы кто-то со мной ездил… И на чем-то ездил…

– Так я и буду с тобой ездить. На моей машине будешь практиковаться. Ох, и оторвусь я на тебе, Заяц, учти… За все тебе отомщу, все припомню…

– Да что я тебе плохого сделала? Наоборот…

– Вот и договорились! Значит, встречаемся завтра. Я тебе позвоню, куда завтра подъехать… И курсы тоже оплачу, не переживай…

– Да я не переживаю… Просто все это странно как-то… Вместо того чтобы деньги на свою семью тратить, ты…

– Заяц, не начинай, а?

– Но Саш…

– Все, до завтра, Заяц! Я позвоню…

Со следующего дня ее жизнь завертелась, как стеклышки в разноцветном калейдоскопе. С утра занятия в институте, потом водительские курсы, потом бегом домой, весь вечер над дипломом сидеть… А по выходным Саша учил ее водить машину. И она теперь с нетерпением ждала, когда же они наступят наконец… Потому что сидеть рядом с ним в машине и пребывать в общей на двоих эмоции было то еще удовольствие. Хоть и сомнительное, если по большому счету. Потому что Саша действительно «отрывался» на ней, как хотел. Обзывал последними словами. Возмущался ее неуклюжестью и плохой реакцией. Зато в конце экзекуции, когда самооценка ее падала ниц и даже отжаться не хотела, он вдруг хвалил ее тихо:

– А вообще, ты молодец… Хорошо потом водить будешь, сразу видно… Я всегда знал, что ты очень толковый заяц. Давай подруливай к дому, поздно уже…

– Зайдешь, чаю выпьешь?

– Нет. Домой поеду. Мне завтра рано вставать.

– Так и мне рано вставать… Теперь только в следующее воскресенье будем учиться, да?

– Ага. В следующее воскресенье. Или в субботу… Не знаю еще. Но учиться будем обязательно, я обещаю! В пятницу вечером позвоню и договоримся, хорошо?

– Хорошо… Я буду ждать.

Он не позвонил ни в пятницу, ни в субботу. И в воскресенье Зоя ни на минуту не выпустила из рук телефона. Звонка не было. И Сашин телефон тоже не отвечал, хотя ее звонки вроде бы проходили…

А в понедельник утром дождалась наконец, когда на дисплее высветится заветное имя «Саша». И заговорила в трубку быстро:

– Саш, ну ты чего? Я все выходные звонка ждала… Мог бы заранее предупредить, что не сможешь…

– Погодите, девушка… – услышала она вдруг вместо Сашиного другой голос. Приятный мужской баритон. И насторожилась в испуге – кто это может быть? И так стало вдруг страшно…

– Кто вы? Почему вы… Это же Сашин телефон… Что с ним, скажите? Что-то случилось, да?

– Я вам сейчас все объясню, девушка. Как вас зовут? Ведь не Зайцем же в самом деле вас зовут, правда?

– Меня… Меня Зоей зовут…

– Ну, вот это уже другое дело. А то как-то неловко к вам обращаться по прозвищу, хоть оно и весьма милое.

– Да в чем дело, объясните уже!

– Сейчас объясню. Дело в том, что владелец этого телефона, Александр Снегирев, как мы установили по документам, попал в аварию, и сейчас он находится в нашей больнице. И мы разыскиваем близких ему людей, чтобы сообщить… Ведь вы близкий ему человек, правда? Я вот увидел в телефоне имя «Заяц» и решил, что так можно записать в память только очень близкого человека…

– Да… Да, я близкий человек… А он… Саша… Он сильно разбился?

– Сильно. Я не буду вам раскрывать всех медицинских подробностей, но собирали его на хирургическом столе долго, почти шесть часов. И до сих пор пока ничего не ясно…

– А вы кто? Вы хирург?

– Нет, я тут пока в интернах бегаю, на подхвате. Меня Олегом зовут. Вот поручили мне родственников по телефону разыскать… Странно, да? Машина почти всмятку, водитель с переломами и разрывами мягких тканей, а телефон целехонек… Бывает же…

– А… Можно мне к нему? Я прямо сейчас приеду…

– Не советую. Ну что вы здесь станете делать? В коридоре сидеть? В реанимацию вас все равно не пустят.

– Ну… Я хотя бы телефон заберу… Надо ведь жене его сообщить… И дочери…

– А вы не знаете их телефонов, стало быть?

– Нет. Не знаю.

– А… Ну да, как я сразу не догадался… Вы же Заяц! Человек близкий, конечно, но к семье не имеющий отношения!

– Вы хотите сказать, что я любовница? Нет, я не любовница. Я… Да это не важно, в общем, кто я… Так вы отдадите мне телефон или нет?

– Отдам, конечно. Надеюсь, сами с его семьей разберетесь. Видать, такая семья, что не спохватываются уже второй день… И даже входящих вызовов почти нет, только ваших штук тридцать, не меньше. Потому я вам первой и позвонил…

– А можно прямо сейчас за телефоном приехать?

– Да можно, отчего ж нельзя.

– А как я вас найду? В какой больнице он лежит?

– Да я сейчас вам все объясню… Запоминайте…

Зоя очень старалась сосредоточиться и слушать внимательно, но в голове будто молоток от страха стучал, и приходилось все время этого Олега переспрашивать. Благо он оказался терпеливым и все ей втолковал – и как добраться, и в какой корпус идти, и где его там искать…

И наружность у него оказалось вполне симпатичной. Улыбчивый такой крепыш с добрыми насмешливыми глазами. Отдавая ей телефон, он взял ее ладонь в свои руки, проговорил тихо и мягко:

– Да не волнуйтесь вы так, Зоя… Вон на вас даже лица нет. Все страшное уже позади, поверьте. Справится ваш… Ваш близкий человек. Все будет хорошо, не волнуйтесь.

– Спасибо, Олег. А может, все-таки… Можно к нему, а? Может, вы проведете меня тихонечко, пока никто не видит? Я только одним глазком… Я только за руку его подержу… Ну, пожалуйста, мне очень, очень нужно…