— Сложить драпу умеют многие дружинники, — упрямо возразил грам.

— Верно, они и воспоют наши подвиги после битвы. Ты верно понял меня, друг мой, скальды нужны нам лишь до времени, а потом…

Поздним вечером, когда древесный дым очагов начал смешиваться с ночными тенями, скальды Фюрката собрались в круг — но не в доме Лысого Грима или Оттара и даже не в пределах лагеря, а на берегу залива.

— Так он знает об истинной цели твоей поездки? — начал Оттар Черный.

— Ты спрашиваешь меня? — откликнулся Хамарскальд. — Хоть я и не знаю, почему он испытывает такую ненависть к сыну Эгиля, я посоветовал Гриму держаться в тени. Да разве он сможет? — Бранр усмехнулся. — Правда, он куда-то запропал с того самого момента, как его не допустили выйти на хольмганг с Карри Рану.

— Я знаю, где он, — отмахнулся Эгиль. — В доме, который заняла подошедшая вчера дружина морского конунга. Мальчишку до времени спрятали там же. Слишком уж недобрым взглядом окинул его конунг.

— Однако обо всем этом стоит поразмыслить, — неожиданно проговорил Гранмар. — Скагги ведь был в том походе, когда Вес добыл сокровища, когда нашел этот странный жезл. И именно Скагги забрал с собой, уходя, Тровин. Должна же быть этому какая-то причина.

— Ты должен исцелить его память, Стринда, — обратился к целителю Лысый Грим. — Нам нужно знать хотя бы те крупицы, которые мог оставить по себе Молчальник.

— Возвращающего память заклинания не существует, — отозвался Амунди. Руны помогут лишь улучшить или восстановить пробелы, но то, что забыл воспитанник покинувшего нас брата, будто придавлено каменной плитой. Я мог бы попробовать дать ему один отвар, но…

— Продолжай, — подстегнул его Лысый Грим.

— Это опасно. — Амунди осторожно подбирал слова. — По составу трав отвар этот близок тому, что преподносят тем, кто готовится пройти при посвящении через девять пещер.

— Ты хочешь сказать, твой отвар, как и мед Одина, тоже способен будет пробудить дар к видениям?

— Возможно. И тогда он станет одним из нас. И все же… — Стринда замолк, остальные ждали.

— Каждого из нас долго готовили к тому, чтобы принять этот напиток, вновь начал целитель. — У нас такого времени нет. Это во-первых. Второе, что немало смущает меня, — целитель снова помедлил, — составляя отвар, я мог ошибиться, тогда мы ничего не добьемся. И третье, возможно, дара к рунам у него нет, тогда сын Лодина погибнет, а мы так и ничего не узнаем.

Воцарилось молчание, которое прервал Оттар Черный:

— Слова твои важны для нас, Стринда Травник. Но вопрос мой был обращен к Хорольву. Знает ли конунг, зачем ты отправлялся на север?

— Не стану утверждать ни того, ни обратного, — пророкотал низкий голос скальда Ульва. — Люди его, кажется, поверили, что я отправлялся покупать землю, и на корабле соглядатаев не было. Я же побывал в Бирке, Каупланде и Трондсе, оповещая наших людей.

— Значит, нам можно ожидать подкрепления, — пробормотал скальд Ньерда.

— Не стоит ждать, — жестко сказал Хорольв. — Вспомните известия из Аггерсборга, северным скальдам сейчас не до нас. Однако важнее другое, продолжал он, обводя взглядом Круг. — В Бирке я виделся с Йорном.

— Йорном Провидцем? — настороженно переспросил Baнланди.

— Тем самым. Он собрал скальдов со всего побережья Упланда и с ближних островов тоже, чтобы они выслушали меня и чтобы рассказать им о своих тревогах.

— Тревогах?

— Йорна тревожит многое. Он так же, как и мы, уверен в том, что нежданные и странные вещи, происходящие с нами, исходят от этого нового конунга Йотланда, и еще от одного человека. О нем нам известно и того меньше.

— Сон Веса, — задумчиво произнес йвар, а Гранмар спросил:

— Он имел в виду того, кто ведет на нас франкские армии с юга.

— Да. Йорн и островные скальды дальше от места основных событий и считают, что могут судить беспристрастно. И вот что он говорит. Год назад, когда у конунга вышел спор из-за земель на острове Фюн, скальды пытались примирить его с ярлом Кольбейном, склонили ярла к переговорам, и что же? Вестмунд оскорбил ярла, и завершилось все кровавой битвой. Два лета назад также битвой кончилась встреча Вестмунда с конунгом Гормом Старым. Вы помните, сколько ратников полегло тогда с обеих сторон? А ведь сражение можно было не только предотвратить, но даже и прекратить, когда оно уже началось. А спор с Косматым из-за того, кто будет ловить рыбу у Гаутланда? Мир принес бы конунгу больше славы, чем то морское сражение, которое он проиграл. Мир добыл бы ему славу и тогда, когда к Аггерсборгу подошли корабли Харфарга, и не было бы боя, где получил свою рану Эгиль.

— И что же думает Йорн? — как бы размышляя вслух, спросил Эгиль.

— Йорн называет йотландского конунга воплощением Одина-Бельверка, аса-висельника, предателя воинов.

Лицо Веса не изменилось, когда гонец из Аггерсборга, едва не падая с ног от усталости, вывалил свои новости: франки захватили Съяланд, крупнейший из вольных островов между Йотландом и Страной Свеев. Несколько кораблей отправилось на север, к Ойстрисфьорду и владениям Харфарга. Дружины зеландских ярлов перебиты, ратники и хольды их сражались храбро. Немало неприятельских воинов привели они к порогу пиршественной залы Отца. Если бондам и удастся собрать ополчение, ему не выстоять против франков. Поведал об этом бежавший с острова вольноотпущенник, гонец презрительно выплюнул это слово — нидинг!

Странные, призывающие к себе Одина, воины с юга хозяйничают на Гаутланде, но неприветливый, полный самого непокорного, беглого и свободолюбивого люда остров нелегко прибрать к рукам. Нет никаких вестей о том, что стало с отрядом Варши, возможно, собранные им люди еще скрываются на болотах вдоль Гаут-Эльва. И это еще были не все дурные вести: несколько франкских отрядов совершили набеги и на побережье Йотланда, хотя их славно потрепали ратники Аггерсборга, а корабли их пожгли. Но и на острове, и высадившись на побережье, франки преследуют всех, кто когда-либо был связан с Кругом Скальдов, безжалостно выслеживают их, как диких зверей.

Вес кивнул. Не с удовлетворением ли, подумалось Бранру, среди прочих скальдов пришедшему на совет.

…и долгий перечень погибших или пропавших без вести: воинов, хольдов с различных островов, бондов и гаутов, сотоварищей по морским походам.

Бранр услышал слабый стон Лысого Грима — перечень все не кончался и не кончался: пусть не все павшие на островах верили в претворяющую силу стиха или рун, пусть верили они не в Одина и Тора, Брагги и Фрейра, а клялись они именем Ран или Финна, но все же были они не чужими… Славные воины, слава героям…

Вес продолжал сидеть на своем треногом табурете, пальцы поглаживали безжалостные каменные лица на жезле из точила.

Он ведь знал, пронзила вдруг Бранра странная и страшная догадка.

А если знал, то почему, почему месяц назад уговаривал он Оттара и Старого Грима самим отправиться на Съяланд? А если знал, если предвидел, что может такое случиться, то ведь это своих же дружинников послал он на остров, когда стало ясно, что Гаутланд в осаде? Послал одну из лучших дружин?