9. Крестьянин-бедняк Аугшпилской волости в г. Абрене среди присутствующих крикнул: “Долой кровопийцев, да здравствует Советская власть”. Затем присутствующие запели Интернационал. Полиции инициаторов разыскать не удалось. Другой крестьянин в этом городе провозгласил: “Да здравствует т. Сталин и Ворошилов”. Крестьянин сразу был арестован и получил 3 мес[яца] тюремного заключения. Один из крестьян высказался, что “Если придет к нам Красная армия, то мы поможем перестрелять всех латышей и капиталистов”»[354].

Схожие настроения фиксировались политуправлением 3-й армии Белорусского фронта в Вильно. Так, служащий городской бани заявил советским военнослужащим: «Мы вас ждали 20 лет, наконец, дождались, не уходите, и не хотим никого кроме вас». Рабочий поляк говорил старшему политруку Данченко по поводу передачи города Литве: «От одних эксплуататоров избавились, другие придут, хорошо бы, если здесь осталась Советская власть» и тут же добавил: «Мы здесь все равно выступим и устроим Советскую власть»[355]. 11 октября начальник политотдела 126-й стрелковой дивизии батальонный комиссар Кривошеев докладывал, что в этот день, «узнав о заключении договора между СССР и Литвой и о передаче Виленской области Литве, местное население м. Козяны собиралось большими группами на улицах со слезами на глазах, а многие из них плакали, говоря – на кого вы нас оставляете, мы все равно не пойдем к Литве, что нам теперь делать. Если бы нам дали оружие, мы бы стали защищать свою независимость. Как можно сделать, чтобы присоединиться к БССР? По всем вопросам были даны индивидуальные разъяснения, проведено совещание местного актива, где разъяснена сущность советско-литовского договора (в Козянах)»[356].

Таким образом, заключение договоров с Советским Союзом и подготовка к вводу частей Красной армии в Прибалтику породили у некоторых слоев местного населения радикальные «советизаторские» настроения, которые в определенной степени нашли отклик у советских дипломатов в Таллине, Риге и Каунасе. Советское руководство, всеми силами стремившееся избежать нежелательного впечатления от договоров, прореагировало достаточно быстро и жестко. 14 октября Молотов указал временному поверенному в делах СССР в Каунасе Н.Г. Позднякову: «Всякие заигрывания и общения с левыми кругами прекратите». 21 октября нарком иностранных дел еще раз напомнил советским дипломатам, что «малейшая попытка кого-либо из вас вмешаться во внутренние дела Литвы повлечет строжайшую кару на виновного… Следует отбросить как провокационную и вредную болтовню о “советизации” Литвы». 20 октября недовольство Москвы вызвала корреспонденция ТАСС из Таллина, и полпред К.Н. Никитин получил указание давать твердый отпор любым действиям, которые можно истолковать как намерение “советизировать” Эстонию. 23 октября Молотов обязал Никитина «пресекать всякие разговоры о “советизации” Эстонии, как выгодные и угодные в данный момент лишь провокаторам и врагам СССР» и не вмешиваться во внутренние дела Эстонии[357]. Командование 65-го, 2-го и 16-го особых стрелковых корпусов получило 25 октября приказы наркома обороны №№ 0162, 0163, 0164 соответственно, согласно которым войска не имели права вмешиваться во внутренние дела Эстонии, Латвии и Литвы, а «настроения и разговоры о “советизации”, если бы они имели место среди военнослужащих, нужно в корне ликвидировать и впредь пресекать самым беспощадным образом, ибо они на руку только врагам Советского Союза» и прибалтийских стран[358].

Выступая 31 октября на V сессии Верховного Совета СССР, Молотов заявил, что «в основе отношений Советского Союза с Эстонией, Латвией и Литвой лежат соответствующие мирные договоры, заключенные в 1920 году. По этим договорам Эстония, Латвия и Литва получили самостоятельное государственное существование, причем за весь истекший период Советский Союз неизменно проводил дружественную политику в отношении этих вновь созданных малых государств». Все это создало предпосылки для заключения договоров о взаимопомощи. «Ввиду особого географического положения этих стран, являющихся своего рода подступами к СССР, особенно со стороны Балтийского моря, эти пакты предоставляют Советскому Союзу возможность иметь» военные базы «в определенных пунктах» Эстонии, Латвии и Литвы. «Особый характер указанных пактов взаимопомощи отнюдь не означает какого-либо вмешательства Советского Союза в дела Эстонии, Латвии и Литвы, как это пытаются изобразить некоторые органы заграничной печати. Напротив, все эти пакты взаимопомощи твердо оговаривают неприкосновенность суверенитета подписавших его государств и принцип невмешательства в дела другого государства. Эти пакты исходят из взаимного уважения государственной, социальной и экономической структуры другой стороны и должны укрепить основу мирного, добрососедского сотрудничества между нашими народами. Мы стоим за честное и пунктуальное проведение в жизнь заключенных пактов на условиях полной взаимности и заявляем, что болтовня о «советизации» Прибалтийских стран выгодна только нашим общим врагам и всяким антисоветским провокаторам»[359]. В итоге первоначальные опасения части общественности прибалтийских государств в отношении намерений СССР постепенно отступали на задний план. Как справедливо отмечают А.Г. Донгаров и Г.Н. Пескова, политика полного невмешательства СССР во внутренние дела прибалтийских стран объяснялась нежеланием обострять отношения с Англией и Францией и неясностью перспектив войны в Европе[360]. Строго придерживаясь своей линии на полное невмешательство во внутренние дела Эстонии, Латвии и Литвы, советское руководство внимательно следило за ситуацией в Европе и Прибалтике.

После подписания договоров о взаимопомощи Москве следовало реализовать полученное право на ввод войск в Прибалтику. 30 сентября нарком обороны издал директиву № 071 об образовании военной комиссии под председательством командующего войсками ЛВО командарма 2-го ранга К.А. Мерецкова, целью которой было «совместно с представителями Правительства Эстонии установить пункты размещения и обсудить вопросы устройства частей Красной Армии, подлежащих размещению на территории Эстонской Республики, примерно в следующих районах:

а) Стрелковые войска – управление стрелкового корпуса, управление стрелковой дивизии, один стрелковый полк, гаубичный артполк, танковый батальон и спец[иальные] части дивизии в районе Балтийский порт [Палдиски] – Таллин; один стрелковый полк с одним артиллерийским дивизионом артполка дивизии на островах Эзель [Сааремаа], Даго [Хийумаа], имея на острове Даго один стрелковый батальон; один стрелковый полк и артиллерийский полк без одного дивизиона в районах Хапсола [Хаапсалу] – Таллин.