На рынках я бывала время от времени, но на компьютерном – никогда. Я могла понять, как можно купить платье, кожаные сапоги или модную сумочку, но что можно отвалить бешеные деньги за какую-нибудь микросхему или странную деталь из множества проводов и клепок – нет.

Компьютерный рынок поразил меня своей цивилизованностью. Относительной, конечно, но такой, которая отсутствовала на обычных барахолках или плодово-овощных оптушках.

Я ходила от павильона к павильону, спрашивая о Серже, а мимо меня сновал фанатичный народец – в основном современные юноши с программистским блеском в глазах, с рюкзачками, стильно, хоть и не всегда богато, одетые, вертя перед глазами прайс-листами и разговаривая на совершенно особом языке, который не вполне был мне понятен. Никто не обращал на меня внимания, лишь изредка какой-нибудь озабоченный апгрейтом молодой человек кидал мне вслед задумчивый взгляд, но тут же отводил его на расставленные в витринах мультимедийные товары.

Словом, это место не произвело на меня неприятного впечатления – рынок был большой, крытый. Здесь слегка пахло пластмассой и еще чем-то, что всегда сопутствует технике, уютно мерцали выставленные на продажу мониторы различных размеров и возможностей, программистский жаргон не резал ухо, но... Это был все-таки рынок, а Серж когда-то подавал очень большие надежды...

Наконец я, после долгих блужданий, нашла и его павильон – «Мельников и ТКО». «Что за «ТКО» такое?» – рассеянно подумала я, открывая перед собой стеклянную дверь.

Интерьер был самый обычный, как и в соседних помещениях, – куча железок на витринах, стенд с мониторами, все завешано плакатами и объявлениями. За прилавком стоял молодой человек самого что ни на есть компьютерного вида – в стильной курточке, кожаных джинсах, с серебряным колечком в ухе и весь в юношеских розовых прыщах.

– Добрый день! – поклонился он мне. – Чем могу помочь? Есть новые модели джойстиков, чрезвычайно современный дизайн...

– Мерси, но я хотела бы Мельникова...

– А, Мельникова, – понятливо протянул юноша. – Минутку. Сергей! – Он обернулся куда-то в глубины помещения.

Из-за тонкой перегородки появилась растрепанная русая голова эстетствующего декадента.

– Чего еще? – устало спросил Серж и тут увидел меня. – Танита!

На его лице сменилось сразу несколько выражений – радость, ужас, смятение, томная нежность...

– Господи, как ты нашла меня? Проходи сюда, тут есть комнатка...

Он протянул мне руку, и я оказалась, вероятно, в подсобном помещении – оно все было заставлено коробками, коробами и коробочками, везде валялись стопки бумаг, на маленьком столике кипел электрический чайник.

– Ты мне не рад? – машинально спросила я и тут же пожалела о своем вопросе – сегодняшний серьезный разговор надо было начать с какой-то другой фразы.

– Сладкая моя! – простонал он, привлекая меня к себе на грудь. – Как ты могла подумать... Но это место не для тебя!

– Нет, Серж, не надо. – Я попыталась вырваться из его цепких объятий, но это было не так-то просто. – У меня серьезный разговор!

– Что-то случилось?

– Да.

– Он тебя обижает? – мрачно спросил он.

– Серж, я тебя умоляю! – Сердце у меня начало быстро-быстро биться, я вдруг поняла, что объяснение будет не из легких – от Мельникова исходило какое-то угрюмое упорство. – Кстати, нас не слышно? – Я покосилась на тонкие пластиковые стены неприятного белого цвета.

– Если нормальным голосом говорить – не слышно. Таня, ты меня заинтриговала.

– Ты прав, разговор очень серьезный, – повторила я как попугай. Решиться сказать главные слова я все еще не могла.

– Таня! – Он вдруг упал на колени и обнял мои ноги – его излюбленная поза. – Вчера был такой волшебный день, у меня до сих пор кружится голова...

Медлить было уже невозможно, и я выпалила скороговоркой:

– Серж, мы должны расстаться!

Он оторвал лицо от моих ног и посмотрел вверх.

– Ты сегодня необычайно хороша. И этот дивный янтарь! У тебя безупречный вкус, Танюша.

– Мельников, ты меня слышишь? – спросила я трагическим шепотом.

– Я тебя не понимаю.

– Мы должны расстаться.

– Что значит «должны»? – возмутился Серж. – Это приживальщик твой требует?

– Нет, этого требую я.

– Таня... – Он грустно рассмеялся и наконец встал с коленей. – Я тебя понимаю – все так сразу случилось, кто хочешь испугается и невольно пойдет на попятный. Но ты не бойся – вспомни, сколько лет нашему чувству!

– Вот именно! – решительно произнесла я. – Это чувство в далеком прошлом, а сейчас... сейчас все по-другому.

– Милая, только вчера ты призналась мне в любви и согласилась быть моей женой. Что могло измениться за одну ночь?

– За эту ночь я как раз и поняла...

– Он опять к тебе заявился, – перебил меня Серж.

– А он никуда и не уходил, просто уехал в командировку на пару дней.

– Танечка, но с этим надо когда-то кончать! – мягко произнес он. – Ну хочешь, я с ним поговорю?

– Не хочу. – Мне вдруг стало по-настоящему страшно.

– Глупенькая, ты же меня любишь! – Он устало вздохнул, сел в кресло на колесиках и хозяйским жестом посадил меня к себе на колени. – Мы вчера уже все обсудили. Когда он приехал?

– Сегодня утром. Серж, пойми, он тут ни при чем...

– Я все понимаю, этот человек оказывает на тебя давление, он хочет вертеть тобой, как куклой. – В голосе моего собеседника послышались угрожающие нотки. Дело было очень серьезным, мое утреннее легкомыслие окончательно испарилось.

– Никто на меня никакого давления не оказывает, – медленно произнесла я. – Кроме тебя в этот момент, разумеется. Так вот, повторяю еще раз – я тебя не люблю, замуж не пойду, видеть больше не хочу.

Серж жалостливо на меня посмотрел, словно я была больной и бредила, и от того на меня даже сердиться было нельзя за эти сказанные в бреду слова, и начал терпеливо и рассудительно:

– Мы встретились в первый раз за долгое время в марте, в школьном кафе... Это было словно удар молнии – ты потянулась ко мне, а я потянулся к тебе, пелена с наших глаз наконец упала. Помнишь, как мы танцевали и словно огонь пронизывал нас насквозь, так нас друг к другу тянуло?

– Помню, – честно ответила я. – Но это произошло по следующим причинам...

– Дай мне договорить, – спокойно перебил меня Серж. – Карты на стол – я все о тебе знаю, о том, как ты жила эти годы.

– Шурочка рассказала?

– Да, Шурочка, – твердо произнес он. – Она рассказала о твоей любви ко мне в школьные годы, о том, как ты ревновала меня к ней, как сходила с ума... Ведь правда последние десять лет ты думала только обо мне?