Нужная мне частная клиника находилась в соседнем городе. Я специально выбрала клинику подальше, чтобы о том, что я сделала аборт, не узнал никто даже из слухов.

Сидя в небольшом коридорчике близ кабинета гинеколога, нервно теребила край пояса специально выданной для этой процедуры сорочки. С каждой минутой моя решительность становилась все невесомей. Я всё больше начинала сомневаться в правильности своего решения.

И дело тут вовсе не в страхе перед хирургическим вмешательством и дальнейшими угрызениями совести, а дело в том, что я всё больше представляла себя мамочкой. Воображение подкидывало внешность моей будущей дочери. Не знаю почему, но я отчего-то решила, что у меня точно будет дочка. Маленькая кудрявая вредина с милой беззубой улыбкой.

Всячески моему воображению способствовали плакаты, висящие на противоположной стене, с фотографиями счастливых детишек и их не менее счастливых мамочек.

Что ж, если врачи планировали каким-то образом расшевелить матерински            инстинкт у будущих, но неуверенных мамочек, то у них это выходило вполне успешно.

Поддерживать последние искры уверенности я могла только иногда робко глядя на девушку, сидящую рядом.

Её лицо не выражало практически никаких эмоций. Взгляд тоже был направлен на плакаты, но, видимо, ее решительность была сильнее моей. И уж она точно доведет начатое до конца.

Словно почувствовав мой взгляд, девушка обратила на меня своё внимание. Её карие глаза смотрели на удивление тепло. Она даже улыбнулась мне, словно без слов обещая, что всё будет хорошо.

У меня все будет хорошо.

И я ей поверила. От неё веяло таким титаническим спокойствием, что даже бешено бьющееся сердце в моей грудной клетке начало понемногу приходить в нормальный ритм.

Зрительный контакт между нами закончился, но спокойствие внутри меня осталось. Даже руки перестали дрожать. Почему-то именно в этот нелегкий момент, сидя рядом с незнакомкой, которую к этому кабинету привели явно не самые приятные события в ее жизни, мне казалось, что я не одна. Что рядом со мной есть человек, который на своей шкуре знает, на каком распутье я сейчас нахожусь.

И, если она дойдет до конца, то и я тоже смогу.

Но девушка решила нарушить возможный сценарий, к которому мы обе шли. Резко выдохнув, она встала и направилась в одну из комнат, в которой нам было разрешено переодеться и оставить свои вещи.

— Дарья, вы куда? — позвала её девушка-ассистентка, которую мы так долго ждали. — Всё готово, проходите в кабинет. Вас ждёт врач.

— Я передумала, — ровным тоном ответила ей девушка.

— В таком случае, сообщаю вам, что наша клиника не вернёт уплаченные вами деньги.

— Мне плевать на деньги, — ответила незнакомка, развязывая поясок сорочки. — Это мой ребёнок.

Вдруг ее взгляд обратился на меня. Короткий, словно поверхностный, но будто влекущий за собой.

Держа ладонь на своем животе, проводила взглядом уходящую прочь девушку. Чем дальше она уходила, тем быстрее начинало биться моё сердце и тем меньше становилась решительность.

— Ну, а вы что? — спросила у меня ассистентка, едва сдерживая себя от того, чтобы не закатить глаза.

— Я… — осеклась, понимая, что тоже не хочу здесь находиться. — Я пойду.

— Куда? — спросила она, словно у идиотки. — В кабинет или как та девушка?

— Как сама, — ответила я нескладно и поднялась со стула, уходя прочь.

Переоделась в свои вещи, в которых приехала в эту клинику и быстрыми шагами, почти бегом, покинула ее стены, позволив себе отдышаться лишь на автобусной остановке.

На глаза навернулись слезы, которые я уже была не в силах сдержать. Пусть льются. Я итак слишком долго строила из себя сильную и независимую, что сил уже не осталось даже на то, чтобы заставить себя не плакать.

Теперь осталось только поверить в то, что я приняла правильное решение, которое теперь уж точно стало окончательным.

Это мой ребенок. Только мой. И только мне нести за него и перед ним ответственность.

— Не плачь, — вывел меня из тяжелых мыслей ласковый голос. — Ты всё правильно сделала.

Тыльной стороной ладони вытерла дорожки слез со щек и взглянула на девушку, что сегодня стала для меня путеводной звездой, за которой я последовала без малейшего сомнения.

— Как тебя зовут? — спросила я, желая знать имя спасительницы своего ребенка.

— Даша, — ответила она, тепло улыбнувшись.

— А меня Полина, — улыбнулась ей в ответ и, чтобы она первой не задала мне этого вопроса, решила сыграть на опережения. — Тебя тоже парень бросил, да?

Я, конечно, многое утаила, но откровенничать сейчас я была не готова.

— Скорее, я его, — улыбка Даши заметно угасла, отчего мне стало неловко за вою случайную бестактность.

— Ты сильная. Спасибо тебе, — попыталась я её успокоить и, не давая себе в этом отчета, сжала ее теплую ладонь, привлекая к себе внимание. — Если родиться дочь, то я назову её Дарьей. Красивое имя.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Спасибо, — ответила она, выдохнув с долей облегчения, и легкая улыбка вновь осветила красивое лицо. — Мне пора. А ты больше не делай глупостей.

— Не буду, — произнесла я уверенно, глядя на то, как девушка заходит в подъехавший автобус.

Жаль, нам с ней не по пути. Думаю, у нас нашлись бы общие темы и одна общая боль на двоих.

Примерно через полчаса подъехал и мой автобус, который доставил меня домой.

Испытывая легкое головокружение от того, что весь день не ела, вошла в квартиру и бросила рюкзак в прихожей. Навстречу мне из кухни вышла мама, трясущимися руками, вытирая дорожки слез.

— Полина? — спросила она, словно не веря своим глазам. — Ты же говорила, что сегодня останешься в клинике.

— Передумала, — пожала я плечами, ощутив, как свело желудок от царящих ароматов выпечки внутри квартиры. — Булочки с маком, все-таки, победили.

— Доченька! — воскликнула мама и бросилась мне на шею, отчего я не смогла удержать равновесие и вместе с ней села на пол в прихожей, чувствуя, как ее тонкое тельце содрогается от рыданий. — У нас все будет хорошо. Теперь все будет хорошо, я обещаю. Клянусь.