Сури только покачала головой. Похоже, слуги теперь будут контролировать каждый ее шаг. Девушка спустилась в свои покои, чтобы переодеться для ужина. Чимлин помогла ей надеть платье и парик. Некоторое время служанка потратила на то, чтобы снова заколоть туго волосы. Чтобы ни одна рыжая прядь не смогла выбиться. Интересно, как принц Рампхуэнг угадал размер ее головы. Парик сидел как влитой.

Сури несколько раз подтянула низкий вырез вверх и вопросительно посмотрела на служанку. Та одобрительно кивнула. На это раз на девушке был корсет, и Чимлин затянула талию так сильно, что Сури с трудом дышала. Ей и так было плохо от волнения, а сейчас сказывался и недостаток воздуха.

Руку они аккуратно разбинтовали. Рана выглядела не так страшно, как утром. Девушка заметила, как быстро на ней заживают всякие царапины. Буквально на глазах. Похоже ее организм таким образом восполнял роковую невезучесть и постоянные травмы.

Сейчас Сури впервые будет ужинать в компании принца. Она с удивлением поняла, что даже не знает, где находится столовая. Всю еду ей всегда приносили в комнату. Чимлин снова ободряюще ей кивнула и поманила из комнаты.

– Я не знаю, куда идти! – В панике проговорила Сури, положив руку на горло, и ощутив бешено бьющийся пульс.

– Я покажу.

Они вышли в коридор и спустились по ступенькам в холл. Там, где еще утром стояла ненавистная статуя, теперь находилась напольная ваза с цветами. И следа утренних злоключений здесь не было. Даже пятна крови на ковре странным образом исчезли. Все идеально чисто!

Сури почувствовала, как по спине поползли мурашки. Она обернулась и увидела выходящего из своего кабинета принца. Он замер, окидывая взглядом девушку сверху вниз. И почему он рассматривает ее так долго?

– Что-то не так? – с волнением спросила Сури, оглядывая свое платье. Почему он молчит?

Рампхуэнг не ответил, только подошел еще ближе. Он никак не мог понять своих ощущений. Почему то ему не понравился ее новый образ. Хотя придраться было не к чему. Аквамариновые глаза сияли так ярко, окруженные черными волосами. Темный цвет также подчеркивал фарфоровую бледность кожи. Рам впервые видел ее такой. Девушка держала в руках накидку, давая разглядеть ее платье. Вырез был слишком низким для молодой девушки. Раму захотелось выхватить накидку из ее рук и набросить ей на плечи, закрывая манящую ложбинку груди.

Раму никогда не приходилось видеть одетую для выхода в свет девушку без всяких украшений. Это было непринято в богатых венецианских домах. Сури украшали только жемчужины на кипельно-белом платье. И этого было достаточно. Ей больше ничего не нужно. У нее все есть для того, чтобы он рухнул к ее ногам. И все остальные мужчины Венеции тоже.

У Рама все сжалось в груди. Ему было больно смотреть на нее. Больно от обуревавших его чувств. Он ее безумно любит! До умопомрачения. И не только несравненную красоту. Девушка была доброй, он понял это еще давно. Была храброй и очень умной. Находчивой и веселой.

Единственным недостатком была ее странная невезучесть. Или неловкость. Рам бросил взгляд на незажившие ладони. Опять упала и поранилась! Ну сколько же можно! Ее нужно защищать от самой себя.

Принц так хотел сказать ей все те слова, которые девушка так желала услышать. Что она восхитительна в любом наряде. И он не в силах даже отвести взгляд. В ее глазах читалось огромное желание услышать от него комплимент.

Но Рам не мог. Он настолько привык никого не впускать себе в душу и сердце, что сейчас было просто невозможно перебороть чувство страха. Он уже с трудом заставлял себя уходить из дворца. Покидать эту юную особу становилось для него все тяжелее и тяжелее с каждым днем. Он чувствовал себя спокойно только рядом с ней. А вот что чувствует она? Если даже она и думает сейчас, что питает к нему нежные чувства, то что будет, когда память к ней вернется? Останется ли это неизменным? Если она уйдет, то растопчет Рама как дикий слон, даже не заметивший жертву под своими ногами. Рам никогда не был трусом. Никогда! Но ее равнодушие может сделать то, что не смогло сделать равнодушие его отца и других родственников.

– Ты очень красивая! – произнес он, наконец. – Но, наверное, и сама это прекрасно знаешь!

– В ваших устах это звучит немного грустно. – Тонко заметила девушка. Она видела смятение, которое обуревало принца. Казалось, изнутри его разрывают противоречивые эмоции. Сердце сжалось от нежности к нему. Этот сильный мужчина боялся показать свою слабость. Но девушка видела это. Впервые. В его глазах. И слова были уже не нужны.

Он так воспитан. Всю жизнь ему могли твердить о непозволительности прямого выражения своих эмоций. Девушка понимала это сейчас, прожив в его доме несколько недель. Но теперь это неважно. Она все поймет по взгляду.

Сури постаралась преодолеть свой страх. Она глубоко вздохнула и подошла к принцу совсем близко. Протянула руку и переплела свои пальцы с его. Подняла взгляд и прочитала в его глазах нежность. Впервые. Его сильная рука крепко пожала ее тонкие пальчики, будто выражая безмолвную благодарность. Ему это понравилось, хотя принц бы никогда в этом не признался.

– Как вы думаете, отец меня узнает? – Сури очень хотелось прервать затянувшееся молчание. Хотя впервые она чувствовала себя комфортно. Безмолвие не разделяло их.

– Я бы узнал! – Рампхуэнг был как всегда краток. Не выпуская руки девушки, он потянул ее за собой по коридору.

– Но в церкви ведь будет много народу! – Стояла на своем Сури.

– Я бы узнал тебя из тысячи в любой толпе. – Рам проговорил это, отвернувшись. Слуги открывали перед ними двери в столовую, где девушка еще ни разу не была. Не понимая, что означает его последняя фраза, Сури с восхищением огляделась.

Она ничуть не удивилась овальной форме большого обеденного стола. Похоже, Рампхуэнг не любил предметов мебели с острыми углами. Комната была очень уютной. Все стены украшали гобелены, на которых были изображены экзотические птицы. Сури поняла, что названий некоторых из этих птиц она не знает и никогда их не видела. Яркое оперение, хвосты, крылья, хохолки были несравнимо прекрасны. Они сидели на ветках деревьев, плыли по бурным рекам или летели к небесам.

Стекла двух оконных проемов украшали летящие журавли. Этих изящных созданий с грустным курлыканьем девушка узнала сразу. Они поднимались к багровым облакам и о чем-то неслышно кричали. Сури перевела взгляд на стол.

На нем стояло только два комплекта столовых приборов и большая его часть была свободна. Девушка с изумлением увидела на гладкой поверхности стола продолжение темы экзотических пернатых.

Птицы были нарисованы немного меньшего размера, чем на стенах. Зато картину украшали виды красочной страны, которая находилась на самом краю света. Горы, леса, реки. Это была родина принца с высоты птичьего полета.

– Наверное, это ваша любимая комната! – восхищенно произнесла она. Она чувствовала себя как в театре. И на сцене шло представление. Сури слышала, как кричит каждая птица, как шумит ветер в горах, и журчат ручьи. Она поворачивалась вокруг себя и не могла наглядеться. Тени, которые бросали горевшие в канделябрах свечи, двигались и делали комнату почти живой.