— Он мне не понадобится. Я хорошо управляюсь со своей метательной палкой, а из лука стрелять не умею. К тому же колчан со стрелами, привязанный к поясу, будет мешать мне бежать. Да еще мне придется нести мешки… А от диких животных меня защитят мои дротики.

Небкаурэ сжал друга в объятиях, вдохнул запах его лица и препоручил его богам пустыни — Ха, Сопду и Мину, защитнику караванщиков, идущих по западной пустыне, и, конечно, Хатор, властительнице Синая.

— Мы встретимся снова в Великом Городе Юга, — сказал на прощание Небкаурэ. — Не сомневайся, мы обязательно найдем тело Исет и возведем для нее достойный дом вечности. Я принесу ей дары, чтобы ее душа-ба перенеслась в поля Герета. Иди и возвращайся поскорее. А потом мы вместе пойдем в Аварис и заберем твоего сына, которого ты тоже сделаешь Повелителем змей.

Хети поблагодарил друга за заботу и пообещал вернуться с победой — так снова и снова Сета побеждает Гор, спаситель Египта. Но в душе Хети сомневался, что даже в этом случае справедливый суд царя вернет ему сына.

Небкаурэ взошел на корабль, и тот унесся по реке, движимый ударами весел и северным ветром, наполнившим большой белый парус.

Хети какое-то время стоял на берегу, провожая его взглядом. Потом он положил на землю свое оружие и нехитрый скарб, разделся и долго плавал в реке, смывая с себя пыль улиц Авариса, въевшуюся в его ступни и икры. Он знал, что очередная возможность искупаться в проточной воде представится ему не скоро. Он должен был от края до края пересечь пустыню — огромное пространство, полное опасностей, где нередки встречи с кочевниками, многие из которых ненавидят египтян. Но он чувствовал в себе силу всепобеждающего Гора, силу хозяина своей судьбы. К тому же сердце его переполняла ненависть к ааму, ставших причиной его горестей, и желание вопреки всем и вся вернуть сына. Амени — все, что осталось в память об Исет, возлюбленной супруге, которую у него отняли проклятые потомки Сета. При мысли о пережитом несчастье на глаза его навернулись слезы, и он обратился с молитвой к Изиде, богине-покровительнице как своей любимой супруги, чье имя Исет носила при жизни, так и Египта. Родной стране сейчас угрожали дикари, желавшие навязать народу Осириса, супруга Изиды, свои законы и свое владычество.

Он решил: этому не бывать. Он, Хети, сделает все, что в его силах, чтобы уберечь свою страну от такого несчастья.

Из воды Хети вышел бодрым и полным сил. Закрепив на бедрах повязку, он взял оружие, мешки, повернулся спиной к западу и к своей дорогой земле и направился к пустыне, туда, где восходит солнце, — в страну гиксосов.

Стараясь не удаляться от берега реки, Хети, тем не менее, сделал большой крюк, огибая Аварис и окрестные селения из опасения, что кто-нибудь из ааму узнает в нем убийцу своего жреца. Наконец, ни разу не сбившись с пути, он вышел на широкую, размеченную вехами дорогу, построенную во времена великих фараонов Среднего царства, именуемую дорогой Гора.

Озеро Мензала к тому времени еще не отделилось от моря, и существующий ныне перешеек Кантара был еще частью побережья. В этой местности достаточно выпадало дождей, чтобы здесь процветало виноделие и производились великолепные вина.

Хети шел по дороге Гора меж прекрасных виноградников, где теперь египетские крестьяне собирали урожай, и вдруг заметил какое-то столпотворение. Подойдя ближе, он увидел трех женщин и двоих мужчин, которые с криками суетились вокруг девушки, в беспамятстве метавшейся на земле.

— Не двигайся, лежи спокойно, — уговаривал несчастную один из мужчин. — С каждым движением яд все больше проникает в тебя…

Хети протиснулся между двумя женщинами, которые, воздев руки к небесам, громко призывали на помощь бога Ра. Одного взгляда на девушку было достаточно, чтобы понять, что произошло.

— Девушку укусила змея.

— Да, это так. Но откуда ты знаешь? — спросил один из мужчин.

— Мне достаточно того, что я вижу, — ее лицо побледнело. Давно ли это случилось?

— Только что, — ответил мужчина. — Ее брат побежал в деревню за лекарем, но тот почему-то не торопится. Мы боимся, что лекарь придет слишком поздно, и моя дочь никогда больше не увидит этого прекрасного мира…

Не тратя времени на разговоры, Хети положил на землю свой мешок, бурдюк, дротики, палку и опустился на колени рядом с девушкой. Найти след от укуса возле ее щиколотки оказалось несложно.

— Смотрите: рана воспалилась, а место укуса стало твердым. Значит, ее укусила змея седеб. Это змея маленькая, совсем как ящерка, поэтому кусает обычно в ступню или в щиколотку.

— Мы видели, мы знаем! — со стоном отвечал ему мужчина. — И мы знаем, что ее яд очень быстро отравляет кровь. И еще люди говорят, что ни лекарь, ни колдун не спасут укушенную. Но мы полагаемся на Изиду, великую чарами. И я надеюсь, что лекарь поспеет вовремя и сумеет спасти мою дочь.

— Не сумеет. Каким бы умелым он ни был, он опоздает. Или вовсе не придет, потому что надежды нет. Но Уаджет с тобой, потому что после моего деда, ставшего моим учителем, я — единственный человек, который может спасти твою дочь.

Произнеся эти слова, Хети взял свой нож, открыл рану, чтобы вытекло как можно больше крови, и высосал яд. Он действовал быстро и осторожно и не забыл призвать в помощницы Изиду. Потом он обратился к мужчине, который приходился девушке отцом:

— Далеко ли твой дом?

— Нет, рядом. Я — хозяин этого виноградника.

— Возьми дочь на руки и как можно быстрее перенеси ее на постель, в прохладу дома. Я пойду с тобой.

С тех пор как Хети надел набедренную повязку, символизировавшую переход в мир взрослых, он завел привычку повязывать на талию кожаный пояс, к которому прикрепил небольшой мешочек с противоядиями собственного приготовления и все необходимое для приготовления снадобий, вызывающих рвоту и гасящих жар в крови, возникающий при попадании в организм яда. Как только девушку уложили на постель из листьев и бараньих шкур, он приготовил теплый компресс и рвотное питье. Они оказали свое благотворное воздействие: солнце не успело скрыться за горизонтом, как девушка села на своем ложе и сказала, что чувствует себя лучше. Жгучая боль в ноге исчезла.

Хети оказали такие почести, словно он был лучшим в мире лекарем и чародеем. Отец девушки по имени Сенусрет пригласил молодого человека отдохнуть несколько дней в его доме — попробовать выдержанного вина, а если повезет, то и молодого. Хети ничуть не удивился, услышав, что виноградарь носит имя великих фараонов. В этом и только в этом сходны древние египтяне с мусульманами, которые по прошествии веков обосновались на египетской земле: приверженцы ислама тоже соревнуются в оригинальности, называя сыновей Мохаммедами, Омарами и Али, которые, в порядке перечисления, являлись: первый — основателем их религии, второй — другом основателя, ставшим впоследствии халифом, третий — зятем основателя религии, обожаемым шиитами. Египтяне в древности тоже давали своим детям имена почитаемых божеств и славных царей, надеясь, что это имя послужит ребенку оберегом.