Паутин выехал из города на служебном «уазике» через лес и моргал от сумрака, который и выспавшегося человека вгонял в сон. И тут он увидел идущего по краю дороги человека. А рядом бежала, помахивая хвостом, кавказская овчарка необычной буро-черной окраски. Не тот ли это парень, что на выселках «впрягался» за местных жителей и настаивал на поджоге?

Парень обернулся и, помахав приветственно рукой, расплылся в дружелюбной, даже какой-то очень радушной улыбке. Как будто они друзья-приятели и не виделись много лет. Паутин, не отдавая себе отчета, машинально нажал на тормоза.

– Привет, участковый! – поздоровался Антон, перебегая на другую сторону дороги к водительской двери машины. – С дежурства? Я и смотрю, вид сонный. Ночка еще та была, да?

– Да, – нехотя ответил Паутин. – Ты в какую сторону? Я в поселок. Садись, подброшу.

– Это с удовольствием, – обрадовался Антон и открыл заднюю дверь, пуская Огра в салон. Сам залез на переднее сиденье.

– А ты откуда в такую рань? – по привычке спросил Паутин, трогаясь с места. – Собаку свою выгуливаешь?

– Нет, я специально сюда приехал, – ответил Антон, фиксируя боковым зрением, как удивился участковый. – Вон впереди и машина моя стоит. Я с тобой хотел поговорить без свидетелей, чтобы не подставлять тебя под неприятности.

– Чего-чего? – остановившись бампер в бампер перед стоящей посреди дороги «99‑й», насторожился Паутин. – Ну-ка, объяснись!

– Объясню, конечно. Для того и ждал тебя тут. Ты, извини, Коля, что время выбрал не совсем удобное для тебя, но ты потерпи, потому что дело уж больно важное.

– Слушай, – нахмурился участковый, – если ты за кого просить будешь, то я сразу отвечу «нет». Я человек принципиальный, взяток тоже не беру. У меня работа, и я ее делаю.

– Отлично! – обрадовался Антон. – По этому поводу и хотел поговорить с тобой. Мне как-то сразу показалось, что ты парень принципиальный. И бабушки на выселках тебя хвалили, хотя и отмечали, что ты стал в последнее время немного портиться…

– Что надо? – огрызнулся участковый. – Ты кто такой, вообще-то, чего сюда приехал? Хочешь, чтобы я тебя задержал да личность твою установил?

– И сделаешь большую ошибку, Коля, – пообещал Антон. – Я ведь хочу поговорить с тобой на тему твоего участия в преступлениях, которые тут совершаются постоянно. И под прикрытием местной власти. Полковника Портного, например. А еще у него в главных исполнителях и организаторах ходит некто Паша Рублев. Знаешь такого?

– Ты кто, журналист? – ледяным тоном спросил Паутин. – Борец за справедливость, карьерист, акула пера? Знаешь, как это называется? Провокация! Ты меня вытягиваешь на откровенный разговор, а потом в своих материалах выкладываешь все это. Да еще с фактами, в которых ты не разобрался, потому что не специалист. Ты хороший перед своим начальством, тебе гонорары, а меня под зад коленкой. И всем хорошо! Кроме меня, конечно.

– А если все серьезнее?

– Что? – резко спросил Паутин и осекся, наткнувшись на совершенно иной взгляд Антона.

– Вижу, что понимаешь, – серьезно заметил Антон. – Я тогда еще, на выселках, понял, что просто о шкуре своей печешься, но ты не подонок. У тебя жена молодая, дом недостроен, ребенок маленький, так ведь?

– Кто ты такой и что тебе нужно от меня?

– Ну, вот мы и начали серьезный разговор.

Антон достал из кармана свой мобильный телефон, пощелкал кнопками, выбирая нужную видеозапись, присланную недавно ему Быковым. Он нажал воспроизведение и протянул телефон Паутину. Участковый смотрел на экран, щурясь и морщась. Антон наблюдал за ним, угадывая, что сейчас происходит на экране. Кто-то из сотрудников Быкова идет к зданию ГУВД и ведет съемку так, чтобы были видны и улицы, и само здание со стороны. Камера плавно смещается на большую вывеску у входа «Главное управление внутренних дел по городу Екатеринбургу и Свердловской области».

Ага, Паутин напрягся, теперь он будет смотреть до конца. Страшно стало простому участковому из глубинки перед изображением этого здания. Оно для него все равно что Кремль – недосягаемый уровень.

А сейчас сотрудник с камерой входит в двери здания, проходит дежурного и поднимается по лестнице. Вот и нужное крыло, и нужный этаж. На верхней стеклянной части двери, отделяющей крыло от основного здания, хорошо видна надпись «Управление собственной безопасности». О, как Паутин подобрался весь, догадался!

Вот и кабинет начальника управления, вот и стол, за которым сидит сам полковник Быков. Сейчас пойдет текст, обращенный именно к старшему лейтенанту Паутину. Обращение к чувству долга, к присяге и чести офицера. И просьба-приказ помочь старшему оперуполномоченному управления капитану полиции Копаеву.

– Издалека начал, – отдавая телефон, сказал Паутин. – Значит, мы все тут под колпаком?

– Угу, – невнятно ответил Антон, занятый тем, что удалял запись в телефоне.

– Значит, я поступаю в твое подчинение?

– Никуда ты не поступаешь, – убирая телефон, ответил Антон. – Ты должен подумать и помочь мне собрать неопровержимые улики, подтверждающие преступления, совершенные работниками полиции вашего отела.

– Настучать…

– Да… японский город! – взорвался Антон. – Ты дурак? Понимаешь, о чем идет речь? О преступниках! Работниках полиции, наплевавших на свой долг перед органами, перед людьми, которые им доверяют. Они же убивают, калечат жизни людям, лишают имущества. А с преступниками борются, с ними воюют. С ними дерутся насмерть, понял!

– Чего разорался? – возмутился Паутин. – Понял я, понял.

– Ни хрена ты не понял! – грохнул Антон кулаком по железной приборной панели «уазика», отчего даже Огр сзади в салоне притих. – Они не люди, потому что у людей есть хоть какое-то понятие о совести. У этих нет ничего человеческого! Что бы ты сделал, если бы какой-то упырь в форме офицера полиции убил твою мать, изнасиловал твою жену, вместе с дружками навалился, засунул голову в петлю и вздернул бы твоего лучшего друга, имитируя самоубийство? А?

В воздухе повисла напряженная тишина. Было слышно, как шумно дышит Огр, как будто он тоже ждет ответа. Участковый опустил голову. Он странно шевелил губами, будто пытался что-то сказать, возразить, оправдаться, но слов не находил. В другой ситуации Антон, наверное, пожалел бы этого старшего лейтенанта. Но он был борцом с мразью, с нечистью, которая носит погоны работников полиции по форме и является преступниками по сути. С теми, кто испачкал, опозорил и погоны…

Как жить в государстве, в котором простому гражданину даже полицию нужно бояться? Как?

– В общем, рассусоливать мне с тобой некогда, – сурово произнес Антон. – И не пытайся мне объяснить и свалить все на объективные обстоятельства. Я был в положении не лучшем, чем твое, но я дрался с ними, дерусь сейчас и побеждаю! А ты пристроился сбоку, присел на подножку чужого поезда и катишься, надеясь соскочить на удобной остановке. Ты будешь помогать не мне, а всем честным полицейским. И не жди за это благодарности и снисходительности к себе. Это, между прочим, твой долг – бороться с преступностью. Вот тебе твоя жизненная программа и твой устав. И как человека, и как офицера полиции. И это твой долг перед всеми людьми, всеми гражданами твоей страны, перед твоей женой и твоим ребенком, между прочим. Твоя ответственность за то, в каком мире твой ребенок будет жить!