– Теперь она зарабатывает больше! – радостно перебила Элен. – Теперь, когда я стала ездить в школу, она работает больше. Пять дней в неделю и…

– Она днем работает? – Присцилла нахмурилась. – Да? Странно!

– Что странно?

– Ну, я на той неделе была у Касси Уайет. – Присцилла-Энн встряхнула своим «конским хвостом» и поглядела в зеркало. – Сразу после школы. Папа позволил мне сделать прическу. Я хотела причесаться как Сьюзи, с такими кудряшками на лбу, ну, ты знаешь… и я хотела, чтобы причесала меня твоя мама. Все говорят, что она замечательно причесывает. Она ведь следит за твоими волосами, правда? И они всегда такие красивые…

– Ну и?..

– Ее там не было. Твоей мамы. Касси Уайет сказала, что мне придется подождать каникул, потому что твоя мама работает только по утрам.

– По утрам? Как же так? Она, наверное, спутала.

Наступило короткое молчание. Присцилла-Энн посмотрела на нее, потом снова взглянула на свое отражение, и в глазах у нее было что-то, чего Элен не поняла. Словно она смеялась над ней и жалела ее. Потом она пожала плечами.

– Должно быть, так. Я чего-то недослышала. Хочешь его примерить сейчас?

Присцилла-Энн помогла ей. Элен сняла блузку, но руки у нее так тряслись, что застегивать бюстгальтер пришлось Присцилле-Энн. Потом она зашла спереди и смерила Элен критическим взглядом.

– Видишь? Я не ошиблась. Сидит как влитой. Точно по твоей мерке… – Она комически закатила глаза, и обе захихикали.

– Элен Крейг, – заявила Присцилла-Энн с утрированной южной оттяжкой, – ты уже совсем женщина.

– И вовсе нет. Сама посмотри! – Элен подергала бюстгальтер. – Тут вот есть. А остальное пусто. Пощупай.

– Лишь бы никто другой не щупал, – горловым голосом произнесла Присцилла-Энн, и обе снова захихикали. Потом Присцилла-Энн отыскала бумажную салфетку и показала Элен, как заложить ее в бюстгальтер спереди.

– Ну вот! – сказала она затем. – Полный порядок, видишь? Несколько недель делай так, а потом они подрастут. Он тебе скоро станет тесен. И Билли Тэннер просто взбесится…

– Помолчи о Билли Тэннере, хорошо? – Элен дружески ее толкнула.

– Ну, ладно, ладно, помолчу. Да и кому нужно говорить о Билли Тэннере? Такой дурак. Знаешь, он водит пальцем по строчкам, когда читает, как маленький, и губами шевелит – проверяет, верно ли понял слово.

– Это неправда!

– Именно что правда! А его отец сидит на пособии. Мне Эдди Хайнс говорил. Как черномазый. Только и делает, что пьет, и уже десять лет бездельничает. И…

– Да замолчи же, Присцилла-Энн! Билли тут ни при чем. Билли работает с утра до ночи. После школы он по вечерам готовит в закусочной в Мэйбери.

– Ты там хоть раз была? Гамбургеры на сале с капустой. Фу!

– И по субботам еще в гараже. Он хочет стать механиком, он мне сам сказал. Он очень хорошо разбирается в машинах, в моторах, и во всем таком…

– А у самого машины нет, так? – Присцилла-Энн вздернула голову. – Нет и никогда не будет! Билли Тэннер никогда ничего не добьется. И ты просто дура, что гуляешь с таким мальчиком.

– Я с ним не гуляю. – Элен перевела дух. – Просто иногда мы с ним встречаемся. На трейлерной стоянке. Вот и все. И он мне нравится. Может, он соображает не так быстро, зато он добрый и…

– Послушай! – Присцилла-Энн сердито махнула рукой. – Мы сюда пришли не для того, чтобы разговаривать о Билли Тэннере. Мы пришли разговаривать об Эдди. Ты хочешь узнать, что было? Да или нет?

Элен колебалась. Слова Присциллы-Энн ее обидели, и она решила уйти, но уходить не хотелось. Как-никак Присцилла-Энн вела себя по-дружески. Подарила ей бюстгальтер. А кроме того, в глубине души, хотя ей неприятно было сознаваться в этом, она очень хотела узнать, что было дальше.

– Ну хорошо, – сказала она наконец со вздохом. – Хочу. Так что было дальше?

Она села на кровать, и Присцилла-Энн, помедлив, села рядом с ней.

– Клянешься, что никому не расскажешь? Смотри, не забывай! Ну, ладно… – Она испустила глубокий вздох. – Просто не знаю, поверишь ли ты. Мне и самой не верилось. Третья встреча такая же, как вторая, но только хлеще, понимаешь? Встреча четвертая – он его вынул.

У Элен открылся рот.

– Что? Так прямо и…

– Да нет, глупыш. Не сразу. Еще чего! – На лице Присциллы-Энн изобразилось презрение. – Теперь мы говорим о до-олгом свидании. По-моему, он немножко сорвался – ведь он меня уважает. Я это знаю. Он сам так говорил. Но мы без конца целовались, а его руки были на… ну, ты знаешь, там, где в прошлый раз, но только обе. И я просто с ума сходила. И он сходил. Ну и… он вроде как устроил, чтобы я погладила его через штаны. И, Элен, честное слово, на ощупь он был такой большой и твердый, что я перепугалась. Ну, просто поверить не могла. Помнишь таблицы по биологии? Там он выглядит таким маленьким, понимаешь? А этот был совсем не маленьким. Я его чувствовала, и тут…

– Тут он его вынул?

– Ага!

– Ой! – Элен нервно вздрогнула.

– И знаешь, где мы были? – Присцилла-Энн залилась смехом. – В папином кабинете!

– В кабинете твоего папы? Ты шутишь.

– А вот и нет. У него в кабинете. Прямо на диване из искусственной кожи, которым он так гордится. И знаешь, о чем я думала? Вдруг пришло в голову, и все. Я подумала: а что, если вдруг что-нибудь случится, ну… – Она понизила голос. – Что, если он кончит – ясно? И туг я подумала: «А, ничего! Если так, кожа-то, слава богу, искусственная, и мы все салфеткой вытрем. Папочка и не догадается». И тут я как засмеюсь!

– Ты засмеялась? Прямо тогда? Когда он его вынул? Эдди обиделся?

– Обиделся? Да просто взбесился. Ну, сначала он его, конечно, убрал – запихнул в штаны и дернул «молнию» вверх. И вот тогда он и взбесился. Знаешь, Элен, я просто заревела в голос. Подумала: ну, все. Сейчас он хлопнет вот этой дверью, и я его больше не увижу. Только Эдди, наверное, стало меня жалко, потому что, чуть я заплакала, он вернулся, обнял меня, а я его поцеловала, ну и… немного погодя он снова его вынул.

– Присцилла-Энн Питерс, ты врешь! Этого не было.

– Нет, было! – На щеке Присциллы-Энн возникла ямочка. – Я ему сказала, что хочу посмотреть еще раз. Вот так!

– И не побоялась?!

– Нет. И вообще… – Присцилла-Энн потянулась. – Я сказала правду. Что хочу поглядеть. То есть я видела ребят в гимнастическом зале – да кто их не видел? Я знаю, что значит «встал» – трусы вздуваются. Но это совсем другое. Крупным планом, так сказать. И в цвете.

Наступило долгое молчание. Перед глазами Элен кружили образы, очень смутные и далекие от реальности.

– А он… Как он?.. – Она замялась. – Он красивый? Присцилла-Энн задумчиво свела брови и поразмыслила.