Муж сейчас помешан на бейсболе. Летит домой с работы, чтобы успеть к семи, когда начинается трансляция. Берет на руки Нана и начинает болеть за «Гигантов» [52] . Когда сегодня О [53] сделал хоум-ран, муж закричал как ненормальный и подбросил Нана кверху. И когда я на него набросилась, он чуть не на коленях прощения просил.

15 октября (суббота)

Сегодня покормила Нана хлебной кашицей, пюре из печенки. Надавила банан.

Завтра ровно два месяца со дня аварии. Интересно, Ихару-сан уже выписали?

17 октября (понедельник)

Два месяца прошло после аварии. Позвонила в «Френд лоун», мне сказали, что генеральный еще в больнице. Я в шоке. Похоже, его и правда еще не выписали. Неужели все так серьезно?

18 октября (вторник)

Опять звонила в «Френд лоун». Застала Ихару-сан. Он сообщил, что вчера выписался. У меня камень с души свалился. Еще он спросил, когда я могу отдать деньги. Ответила, что могу завтра.

Ихара-сан попросил, чтобы перед тем, как снимать в банке деньги, я обязательно зашла к нему в офис. Надо какие-то документы оформить. Несколько раз повторил. Завтра, слава богу, вся эта бодяга кончится.

24 октября (понедельник)

Долго не писала. Решила не писать ничего, что произошло. Даже если муж увидит записи по вчерашний день – это неважно. Но последние несколько дней, начиная с 19-го, стали для меня адом. Я просто не могу писать здесь об этом.

26 октября (среда)

Плохи мои дела. Как это муж ничего не замечает? Хотя я, глядя в зеркало, хорошо вижу происшедшую во мне перемену. Даже обед приготовить тяжело, когда долго стоять приходится. Медленная стала, как черепаха.

28 октября (пятница)

У меня нет ни одного близкого друга, которому можно доверять. Даже родителям не могу ничего рассказать. Муж узнает – и тогда, естественно, нашей жизни конец, так или иначе. Надо сделать так, чтобы это не коснулось Нана. Во что бы то ни стало. Поэтому я не могу оставить в дневнике записей о совершенной мною ошибке. Рано или поздно дневник может попасть на глаза мужу.

31 октября (понедельник)

Последний день октября. Тело болит. Для меня октябрь стал месяцем дьявола. Я подумать не могла, что в мире существуют такие люди, такие извращенцы. Мне казалось, они живут только в воображении писателей. Жестокие и подлые, настоящие подонки.

Впрочем, я сама хороша. Сделала ошибку и постепенно увязла в болоте. Меня будто личинка муравьиного льва заманила в свою воронку. Лучше было бы, если б я покаялась перед мужем? Не знаю. Я много о себе воображаю, поэтому вряд ли была хорошей женой. Прости меня, пожалуйста. Я бы умерла, если б могла. Но делать этого не собираюсь. Ради Нана.

Сейчас уже слишком поздно. Я не могу просить мужа о помощи. Сама вырыла себе могилу. Однако скоро им надоест со мной возиться. И я попытаюсь подняться. Сама.

4 ноября (пятница)

Каждый день – кошмар. От любого телефонного звонка возникает желание завыть во весь голос. Подруг у меня немного, звонят они редко. Ежедневные походы в больницу раздражали и напрягали меня, но это был рай в сравнении с тем, что происходит сейчас. Я знала, что в мире встречаются нелюди, чудовища, но мне никогда не приходило в голову, что я могу оказаться у них в лапах. В самом кошмарном сне нельзя вообразить такое. Токио – страшное место. Женщине здесь легко запутаться, потерять себя. С мужем уже не наладится. Ихара и Ямаути… Ненавижу их. Человек не должен доходить до такого озверения. У Токио есть темная сторона, о которой я не знала ничего.

9 ноября (среда)

Всему есть предел. Муж ушел на работу, и я все-таки решила описать все, как было. Солнце до полудня будет освещать стол, за которым я сижу. Я спокойна.

В Токио у меня нет ни одного человека, кого я могла бы назвать другом, подругой. Женщине найти такого человека еще сложнее, чем любимого. Для этого надо очень постараться. Обычно люди заводят друзей еще в школе и продолжают поддерживать с ними отношения, уже став взрослыми, но у меня так не получилось, потому что я родилась не в Токио и приехала сюда учиться в колледже.

Но о моем нынешнем положении нельзя рассказать даже настоящим подругам, даже если б они у меня были. И получается, что не на кого выплеснуть свою злость и негодование. Остается только дневник. Наверное, сейчас я самый трагический человек во всем Токио. Есть девушки, которым приходится обслуживать клиентов в торуко [54] и публичных домах, но моя ситуация гораздо хуже даже по сравнению с ними.

Итак, как это было. Я уже почти покойница. Ничуть не преувеличиваю. Этот старый козел Ямаути – якудза. Он сам признался, что убивал людей. Думаю, он не соврал. Если меня убьют, муж или кто-то другой найдет этот дневник и узнает правду. Поэтому я и решила все написать. Я знаю, что оказалась в ловушке.

Начну с начала. 19 октября, в день, который мне не забыть никогда, я, как мне было сказано, явилась в офис «Френд лоун». Он находится как раз напротив модного магазина «АбАб». Судя по тому, что я увидела, фирма Ихары была представительнее, чем мне думалось. Я на время успокоилась. Мы с Ихарой немного поговорили о каких-то пустяках, после чего я отправилась в банк. У меня осталось странное чувство: зачем он настаивал, чтобы я сначала непременно заглянула к нему в офис?

Мы с мужем хранили сбережения – миллион шестьсот с чем-то тысяч – на счете в банке «Сумиёси». Полученные от «Френд лоун» полтора миллиона я положила в другой банк – «Дайити Канда». Ведь муж мог заметить, что счет в «Симиёси» вдруг вырос до трех миллионов.

Как-то получилось, что я задумалась и по рассеянности сняла полтора миллиона не в «Дайити Канда», а в «Сумиёси». Вышла из банка, и тут только до меня дошло, что сделала не то. Положить обратно? Но в банковской книжке останется отметка. И я решила: ладно, обойдемся. Тогда в «Дайити Канда» сниму только проценты, а полтора миллиона останутся на счете, и получится, что деньги как бы перейдут из одного банка в другой. Так даже лучше будет, уж больно мне нравилась карточка «Дайити Канда» – с красным сердечком. Так мужу и скажу: перекинула, мол, деньги из-за понравившейся карточки.