— Я те сейчас «закончу осаду»! — она стояла перед дотом почти у самого моста в компании с Эри, тихо фыркающей от её выражений. — Кэнлус, ну-ка живо возвращайтесь!

— Это приказ высшего командования, — быстро возразил тот, поглядывая на показатели панели.

— Мам, ну правда, мы должны это сделать! — медвежонок в отчаянии сжал кулаки. — У Советников не было никого под рукой для этой операции! И кто, если не мы…

— Твою мать, Хиру! — в ярости зарычала она, быстро двигаясь взад-вперёд по бетонной дорожке. — Я не для того полдня с раздвинутыми ногами лежала, чтобы ты где-то там скопытился! А эти двое чего молчат?! — набросилась она на притихших Капи и Луно. — Как хорошо, что ваши родители не в курсе, что их дети летят Спирус знает куда, да? Ну погодите у меня, авантюристы хреновы! Бестолочи! Вернётесь, и я вам устрою такую взбучку, что месяц на жопе сидеть не сможете!

— Мам, — более серьёзным голосом произнёс бурый беот, пытаясь успокоиться, — всё будет хорошо. Мы вернёмся, обещаю.

— Один вон уже пообещал, — проворчала Хара, в бессилии вглядываясь в тёмное небо, словно пытаясь углядеть улетающий турболёт, — ох… клянусь, Хиру, если не вернёшься — найду, оживлю и снова прибью. Весь в отца — тот тоже вечно гоняется за призрачными идеями и надеждами…

Её слова заставили Хиру улыбнуться. Раньше, когда их жизнь протекала размеренно, тихо и полнилась мелкими радостями, он как-то не обращал внимания на свою черту цепляться даже за крохотный шанс на победу. Рисковать, поддерживаемый необъяснимой уверенностью, и при этом рассуждать так, словно успех уже гарантирован. Эти черты, правда, он унаследовал от обоих родителей, а не только от Урси, как говорила мать. Хара не хотела думать, что она такая же безрассудно решительная, как и муж, хотя все её действия говорили об обратном.

— Они справятся, — Эри медленно подошла к ней и встала рядом, глядя в небо, — вы совершали и большее безумство в их возрасте.

— Но они же ещё дети… — неуверенно протянула та, тряхнув ушами. — Ума не приложу, как они в это вляпались?

— Ну, иногда обстоятельства выше наших желаний, — пожала плечами девушка, убрав с глаз сползшую чёлку, — эх… иногда мне хочется вернуть старые деньки. Когда было хоть и плохо, но стабильно.

— Это ты про Рахнак? — Хара хмыкнула. — Как по мне, лучше уж скитаться, чем жить в этом вонючем городишке. Или ты про Айка и Кэли?.. — несколько виновато уточнила она, смутившись.

Та коротко усмехнулась, опустив взгляд. Прошло не так много времени, чтобы она могла полностью забыть их, однако за эти восемь лет произошло множество разных событий, и память о младших брате и сестре потихоньку начала угасать. К тому же, свадьба с Кэнлусом и рождение Ремуса заставили её отвлечься от горечи утраты и погрузиться в бытовую спокойную жизнь в горах, среди причудливых, с человеческой точки зрения, существ. «Мёртвые не продлят жизнь живым, — она вдохнула холодный воздух, ощущая неприятный привкус химикатов в гортани — белёсый туман давал о себе знать, подступая к анимагенскому побережью всё ближе и ближе, — но я ещё не отомстила за вас, «воронья стая». Хотя Эксплар и погиб, но его последователи всё ещё живы. И покуда они не погибнут все, я буду мстить за вас… Айк, Кэли и… Корво…»

— Глупость спросила, наверное, — совсем расстроилась Хара, опустив уши, — прости.

— Я просто задумалась, — Эри шутливо толкнула её в плечо бионической рукой, — как считаешь, Ремер Вен всё ещё жив? Может, он теперь один из легионеров Технократии?

— Не знаю, — пожала плечами та, воспрянув духом, — но я уверена — такие гады так просто не сдыхают. Надо поспрашивать у примипилов, хотя, я сомневаюсь, что кто-то, кроме нотов может быть в курсе о таком.

— Я уверена, что если он и стал анимагеном, то примкнул к тем сектантам, восхваляющих Эксплара, — убеждённо заявила девушка, — в любом случае, все дороги ведут в Технократию.

— Не доверяешь им? — Хара кивнула в сторону базы. — Анротам Нового Кайлити.

— Обычные анимагены. Ни больше, ни меньше, — она фыркнула и закатила глаза, — Пантеон… я так к вам привыкла…

— Ты и сама уже наполовину машина, — зайчиха хлопнула её по внешней стороне бедра, отозвавшегося металлическим звоном, — хах, не испугается Ремус-то обновлённой мамки?

— Привыкнет, — та осклабилась, подтянув сползший рукав комбинезона с бионической кисти, — я подумываю стать анимагеном, — вдруг серьёзно сказала она, посмотрев в глаза опешившей подруги, — беотом.

Хара даже растерялась, не зная, как реагировать на такое заявление. С одной стороны ей несколько льстило слышать такие слова от человека. С другой, она как никто другой знала, что такие операции запрещены в Союзе и Технократии, и ещё неизвестно, согласится ли Ассур, единственный ноосенс на всю их цивилизацию, на такой шаг. Но Эри и сама поняла, что сказала слишком много, и отвернулась, смущённо сложив руки на груди.

— Будь осторожна со своими желаниями, — негромко проговорила Хара, вновь взглянув на небо, — иногда, они всё же сбываются…

Вдруг её гарнитура завибрировала, оповещая о входящем сигнале. Тороплив продев тонкий ободок за ухо, синяя беот активировала её. Как командира 44-го батальона, недавно понёсшего потери при обороне, она ожидала услышать о пополнении и состоянии раненых от своего заместителя. Однако на связь вышел Хемнир.

— Капитан Хара, — его голос звенел металлом, что казалось совсем непривычным для такого добродушного анрота как он, — готовьтесь к марш-броску. Выступаем через три часа.

***

Доу-Отис, город, превращённый в крепость, белел защитными бетонными сводами, изгибающимися к центральной башне, словно слоновьи бивни. Грозные лучевые орудия, готовые в одно мгновение испепелить любую бронетехнику, целились в сторону теперь очищенного от леса горизонта, к далёким огням «Вознесения». Побережье перед мостом сверкало лучами нацеленных в небо прожекторов, неустанно выискивающих самолёты противника, равно как и связисты за локаторами своих машин, пытающихся запеленговать даже случайные сигналы вражеских отрядов. Но эфир предательски молчал. «Хранители» не слышали, ни как гудят турбины приближающегося транспорта Союза, ни проверку внутренней связи шлемофонов трёх беотов, готовящихся к высадке.

— А она не такая уж и большая, —