— Пётр Алексеевич, есть новости, хорошая и не знаю какая!

— Давай с хорошей, — сухо ответил генерал, оторвав от краюхи хлеба кусок, а потом потянувшись за ножом, чтоб отрезать мяса.

— У нас получилось!

— Что получилось?

Начальник лаборатории часто дышал, блестел глазами и оживлённо жестикулировал.

— Помните ту историю, когда мы перенесли на Реверс лошадей, а ночью они все до единой прямо в стойле превратились в фарш? Так вот, мы в качестве приманки, чтоб зафиксировать это явление, привезли ещё животных. Но не лошадей, а мулов, парочку верблюдов и ослика. И знаете что? Местная система дала сбой. Мулы не определились как лошади, а верблюды и подавно. При этом удалось чётко зафиксировать и позиционировать источник сигнатур. Он полностью совпал с тем, что был в прошлый раз. Источник проявился на десять секунд и исчез, и больше активности не проявил.

— Это хорошо, — произнёс генерал. — Но это не могло подождать, пока я поем?

Начлаб шумно вздохнул и продолжил:

— Точно такая же сигнатура зафиксирована в уничтоженном офисе представительства в Коруне. Я поднял записи разговоров с сельскими ведьмами, которых нанимали мимо магистрата. Они говорят, что есть два вида проклятий. Первое — это порча: что-то типа вредоносной программы с привязкой к человеку, предмету или месту. Второе — это сделка с тёмными силами. Сейчас мы получили подтверждение теории.

— И что нам это даёт в перспективе? — нахмурился генерал. — Раз начал, продолжай, ты же учёный, а не просто боец-наблюдатель за пролетающими по небу журавлями.

— Не знаю насчёт перспективы, но сигнал зафиксировали ещё раз.

— Когда? Где? — замер генерал с бутербродом в одной руке и кружкой чая в другой.

— Здесь. Полчаса назад.

— Где здесь?

— В районе вашего кабинета с погрешностью в пять метров.

Генерал осторожно огляделся и процедил:

— Дебил. С этого и надо было начинать.

Он опустил на стол еду и сжал в руке нож, а потом плавно пошёл по кабинету, оглядывая каждую мелочь. И мелочь нашлась на подоконнике: записка, выполненная на клочке тонкой кожи. Ему почему-то подумалось, что кожа человеческая. Осторожно пододвинув клочок кончиком ножа, генерал потянулся за словарём, так как ещё плохо читал и говорил на местном. А когда прочитал, быстро подошёл к рабочему столу, взял телефон закрытой связи и набрал номер.

— Ало! Срочно на связь начальника штаба и старшую группы «Ночные охотницы».

Ждать пришлось недолго. Телефон противно пиликнул, и генерал, который держал трубку у уха, а палец на рычажке, сразу же ответил.

— Ало, ты за старшего. Скажите, что я с инспекцией и дипмиссией. Когда буду, не знаю. Подготовь приказ по части об исполнении тобой обязанностей начальника базы в моё отсутствие. Начальником штаба временно назначь начальника разведки. Нет. Один. Нет. На Реверсе. Да пошли они! — выругавшись, генерал тяжело вздохнул и добавил. — Я решу вопрос, побряцаю немного медалями и орденами. Да, так надо. Знаешь поговорку? Игра стоит свеч. От какого геморроя, шутник? А что замминистра? Пусть думает, что я от него прячусь. Ты же хотел проявить себя и получить повышение, так что дерзай. Всё, не трахай мне мозг, я уже принял решение.

Потом новый звонок.

— Леночка, — сменившись в голосе, произнёс Пётр Алексеевич. — За какое время мы сможем добраться до Коруны? Пять дней быстрыми бычками и лёгкой колесницей? А если нарушим правила? Да, Леночка, очень сильно нарушим. Я бы другую спрашивать не стал. Да, на мотоцикле. К вечеру? Замечательно. Нет, возьми электробайк, его можно потом будет от парового генератора зарядить, а то бензина на этой планете ещё не придумали. Заодно проверим, как твой призрак успеет за новинками технологий. На него у меня тоже планы есть.

***

Проснулся я от того, что по кровати ползало что-то неприятно и булькало. Состроив страдальческую физиономию, я открыл глаза. Что-то оказалось большим скользким червяком, оставляющим за собой кровавый след по всей постели. На редкость неприятная гадость, особенно тёмные сгустки в которых копошились личинки мух и ещё какая-то живность. И судя по забившейся в угол и поджавшей ноги Катарине, это был не мой страх. А мой кошмар нашёлся на тумбочке со свечой. Он полночи пищал и лез мне в лицо, пока я не долбанул ему тапком по морде. Вся тумба была обклеена липкой зелёной гадостью, и даже свеча была погрызена. Но самое страшное, что в тумбе лежал ноут, а капающая из пасти страха слюна шипела, как перекись водорода в уксусе, пенилась и норовила разъесть крышку тумбы. Бля, ноут-то у меня один единственный.

— Падла! — выругался я и рванул дверцу на себя и снова протянул: — Падла-а-а.

Ноутбук был целый, но весь обляпанный зеленоватой слизью.

— Катюша, прогони их, — взмолился я, а потом провёл ладонью перед лицом храмовницы. Девушка лишь судорожно дёрнула головой и выдавив из себя: «Нет». Она почти не моргала и таращилась на червяка, с выражением лица, от которого непонятно, расплачется сейчас или обблюётся.

— Что нет? — переспросил я.

— Тебе надо учиться магии, а я твои искру задую, — слабым голосом прошептала девушка.

— Да как я буду учиться, если эти твари мешают? Но это же всё нематериальное? Эктоплазма?

— Этка что? — переспросила Катарина.

Я уже хотел припомнить фильм про охотников на привидений, где вся эта гадость тоже была не настоящей, но вполне осязаемой. Но девушка не видела ни одного кино, а в такой ситуации, фильмец вообще лучше не показывать.

— Так, давай я буду бороться с твоими страхами, а ты с моими.

С такими словами, я взял в руки полотенце и накинул на червяк, а затем подхватил, как оброненный на пол кусок тушёнки салфеткой. Червяк задёргался и заверещал, как младенец, угодивший рукой в мясорубку. Катарина тоже завизжала, зажав уши ладонями. Я же чуть не пнул тумбу, когда попытался сунуть туда это уё… уродище, ибо оттуда высунулась треугольная змеиная морда, словно в там была нора здоровенной гадюки. Змея распахнула пасть на сто восемьдесят градусов и зашипела, показав зубы, длинные, как иголки от одноразового шприца.

— Бля! — выругался я и швырнул полотенце с кровавым червяком на пол. Тот зашебуршался в ткани и попытался выбраться. — Катюша, прогоняй этих тварей!

— Госпожа Агата сказала, ты сам должен научиться их гонять, — пролепетала храмовница и задёргала ногами, откидывая окровавленное одеяло, а потом уронила лицо в ладони.

— Мне плевать, что она там сказала. Говори свою дездемону, то есть идемони.

— Нет, я справлюсь со страхами, — ответила Катарина.

Девушка изначально была смуглая, но сейчас бледность сделала её темно-серой, как кусок свинца.

Наш спор закончился, когда в комнату влетела Урсула. Она верещала и снимала с себя гамбезон, чуть ли не рвала его пальцами, а когда осталась в порванной камизе, зажала руку чуть пониже локтя.