– Может, не надо было?

– Конечно, не надо! – согласилась Бартышкина.

– Я в том смысле, что не надо относиться к этому как к рискованному предприятию. Мужчины тоже наш настрой чувствуют. Ты – как на Голгофу, он – как на обрезание. Ой, в смысле, он тоже не готов был морально…

– Серафима, не трави душу, – голос Бартышкиной дрожал. – Если ты думаешь, что наш Юрочка – агнец невинный, то глубоко ошибаешься. С такими прибабахами, как у Востриковского, лечиться надо.

– А что было-то? – простонала Сима. – Страшное?

– Дикое. Мы пришли к нему. Он воспользовался тем, что я пьяна. Кроме того, конечно, понимал, что я к нему неровно дышу. В общем, мы еще выпили. Потом он включил «Эммануэль». Нет, я, конечно, девушка строгих правил…

– Да-да, – нетерпеливо закивала Сима. – Ты у нас кремень.

– Не перебивай. Он меня начал раздевать, дошел до белья. Я уже тоже дошла и до белья, и до кондиции, а он… он…

– Что?! – взревела Серафима.

– Ай, да ну, – махнула рукой Инга. – Там твой автобус.

– Бартышкина! – вцепилась в нее Серафима. – Какой автобус, когда тут такие дела творятся?! Что он сделал?!

– Растоптал мое чувство. Он сказал, что не может позволить себе опошлить наши отношения сексом. И еще: что женщиной нельзя пользоваться, надо быть выше этого.

– Ну… так… а чего страшного-то? Красиво сказал. Не захотел торопиться, – озадачилась Серафима, пытаясь понять, в чем ужас и трагизм.

– Сима! Это красиво, когда в кафе и с букетом цветов, а не с размазанной им же помадой и в одних трусах на диване! Этот мерзавец попросил меня одеться и проводил домой. А у дверей пожал руку и предложил остаться друзьями. И кто он после этого?

– Импотент? – предположила Серафима.

– Хотелось бы надеяться. Потому что в противном случае мне надо удавиться, – простонала Инга. – Выпивший мужчина, которому позволили почти все, не захотел меня! Как жить-то после этого в одном дворе? Как в глаза смотреть?

– Так, может, не в тебе дело? – пособолезновала Серафима, смутно вспоминая, что это все уже где-то было. И вдруг ей стало смешно.

– Чего ты ржешь? – оскорбилась Инга. – Если думаешь, что ему белье не понравилось, то зря. Я специально красивое надела, меня Зойка предупредила, что Юра будет.

– Я над собой смеюсь. У меня то же самое с Мишей было. Только я раздеться не успела. Слушай, мать, может, среди мужиков сейчас какой– нибудь вирус бродит? Не может быть, чтобы мы с тобой до такой степени никого не интересовали, чтобы даже в пьяном виде нами побрезговали!

– Вот! – всхлипнула Инга. – Правильное слово. Именно побрезговали.

– Нет, никакое оно не правильное. У нас обязательно все еще будет. Я чувствую.

«Врать, утешая ближнего, проще, чем на самом деле убедить себя в том, что вранье – это правда». Примерно к такому замысловатому выводу пришла Серафима, доехав до работы. Мир вокруг казался враждебным. Это духовное противостояние продолжалось ровно до того момента, пока ей не позвонил Саша.

– Привет, сегодня хороший день. Это Саша, – раздалось в трубке.

– Я узнала, – тут же ответила Сима. – Раз ты позвонил, то точно хороший.

– Правда?

– Правда.

– Серафима, у меня сейчас совещание, но я еще позвоню. Можно? Просто так.

– Можно.

Александр ничего особенного не сказал. И Сима не была уверена, что день резко похорошел именно из-за его звонка. Но жить определенно стало легче.

День в отделе выдался сумасшедший. Опять заявилась Клавдия Петровна, всем своим видом демонстрировавшая сдержанное недовольство. Сдержанное на тот случай, если произойдет чудо и Плюхину внезапно приглянется очередной дизайнерский шедевр. Она царственно крутила головой, раздувала ноздри и вращала глазами. Костин абстракционизм вызвал у нее здоровое изумление:

– Вы уверены, что это нам?

– Вам, вам, – радушно закивала Даша. Ей уже было решительно все равно, чем отвлекать грибников и тянуть время.

– То есть я за этим через весь город ехала? – Клавдия Петровна была не в настроении и решила подпортить Дарьино благодушие. Поскольку благодушие было наносным, так как визит представителя ООО «Боровик» давным-давно не вызывал у Малашкиной положительных эмоций, то и портить было нечего. Старалась Клавдия Петровна зря. Более того, Даша в этот день сама могла кому угодно и что угодно испортить. Будучи под впечатлением от Серафиминой активности в области знакомств, Дарья вдруг подумала, что могла бы точно так же заняться личной жизнью, обновив свою анкету, и уж у нее бы, в отличие от Разуваевой, получилось бы лучше. В этой связи ее переполняло раздражение и чувство глубокой неудовлетворенности собой. Как ни крути, момент Клавдия Петровна выбрала неудачный: и для визита, и для психологической разгрузки.

– Вы знаете, обычно наши клиенты не утруждают себя дальними поездками, – доверительно улыбнулась Дарья грибному «пиар-директору». – Все макеты можно получить по электронной почте. Нет, я, конечно, польщена и тронута, что вы считаете необходимым лично забирать распечатки. Общаться с вами лично, Клавдия Петровна, безусловно, одно удовольствие, но, может быть, вы мне все же дадите ваш мэйл?

Для того чтобы задеть человека, совершенно необязательно наскакивать на оппонента, изрыгая оскорбления. Вполне достаточно понять, где у него слабое место, и от всей души впиться словом. Чем доброжелательнее это будет сделано, тем сложнее возражать.

Клавдия Петровна возмущенно заалела, но с достойным ответом замешкалась.

– Если что – звоните, – Дарья гостеприимно повела рукой в сторону двери.

Когда визитерша покинула кабинет, Малашкина злобно скрипнула зубами и пнула стул.

– Мебель не виновата, – пророкотал влетевший в кабинет Носов. – Судя по стервозному выражению твоего очаровательного личика, к консенсусу высокие договаривающиеся стороны не пришли.

– Не пришли, – процедила Даша. – Я смотрю, тебя это забавляет.

– Я профессионал, – пожал плечами Носов. – Меня это тревожит и стимулирует.

– А меня бесит, – призналась страдалица и снова пнула стул.

– Кстати, о мебели, – Дима просветленно улыбнулся. – У меня для тебя сюрприз, дорогая!

– А для меня? – из-за монитора выглянул Артем.

– У меня не та ориентация, чтобы делать тебе сюрпризы, дорогой, – хмыкнул Носов.

– Давай свой сюрприз, – Даша уселась, изящно закинув ногу на ногу. – Скажи, что придумал концепцию для Плюхина, которую он уже принял.

Начальник мечтательно посмотрел на ее коленки и сел на стол. Стол испуганно заскрипел, а Даша на всякий случай отодвинулась, чтобы ее не придавило сломанной мебелью. Все же Носов явно к ней неровно дышал. Смотрел, словно оценивал, и флиртовал, словно ждал продолжения. Наверное, стоило к нему присмотреться, хотя шеф был и не в Дашином вкусе. Тем более что романы на работе – страшнейшая и неосмотрительнейшая глупость. Все хорошо, пока не приедается. Но приевшееся чувство можно освежить с другим, а вот как быть, если бывшее чувство продолжает оставаться твоим руководителем? Ему тоже, может, захочется освежить эмоции и все забыть, а тут такая мемориальная доска перед глазами маячит. По аналогии с памятниками развенчанным вождям и кумирам можно предсказать судьбу отставной любовницы собственного шефа. Дарья такой судьбы не хотела. Игра не стоила свеч.