– Удивительный роман, – согласилась Элена.

– Скажите пожалуйста, а ваша бабушка… Как, кстати, ее звали?

– Лючия. Лючия Россини.

– Прекрасное итальянское имя, – откликнулась Аделина. – Так значит, она была из Флоренции?

Элена кивнула.

– Да. Если вы слышали про собор Санта-Мария-Новелла – дом моей семьи совсем недалеко от него.

– Кто знает, сколько таинственных историй она знала, – тихо сказала Аделина, поглядывая на Элену. – Какие секреты старинного рода ей были известны…

Элена рассмеялась:

– Вам правда все это любопытно?

– Да, и даже очень. Ведь Италия – это страна удивительных легенд, они там повсюду, а Флоренция…

Одна из французских королев была родом именно оттуда.

– Екатерина Медичи. Да, именно она начала выращивать в Грассе розы. Она обожала духи, и ее внучка Мария последовала этому пути, не только став королевой Франции, но и продолжив семейное увлечение духами, а еще она, как и бабушка, покровительствовала искусствам.

Аделина подошла поближе.

– Мне приходилось читать старинные книги на эту тему, в том числе дневник одной придворной дамы. Она писала, что Екатерина привезла из Флоренции весь двор, и даже своего парфюмера, Рене. Впрочем, его компетенция не ограничивалась изготовлением духов, он делал и яды. Дневник – идеальная литературная форма, помогающая окунуться в атмосферу тех лет, понять, как жили и думали люди в старые времена.

Да, так оно и было. В дневнике Беатриче было множество записей о событиях ее эпохи. Она отличалась наблюдательностью и едкой иронией по отношению к современникам. Например, Беатриче очень подробно описала замок, в котором гостила во Франции: на башнях красовались горгульи, они охраняли стены, из окна виднелись луга лаванды и туберозы, окрестные женщины пряли шелк. Впрочем, она никогда не упоминала название замка или местности, поэтому никто из потомков так и не смог установить, где именно Беатриче жила во Франции. Она описывала, как проводила в полях целые дни, собирая цветы, на основе которых намеревалась сделать духи. Все это было так увлекательно. Жаль, что потом жизнь Беатриче отравили печальные воспоминания.

– Мне пора, – Аделина стала прощаться. – До встречи, всего наилучшего.

Элена проводила ее очаровательной улыбкой. Возвращаясь на рабочее место, она вновь подумала о дневнике Беатриче – давно его не открывала. Возможно, вечером стоит немного полистать ветхие страницы.

Едва она принялась расставлять на полках флаконы с новым ароматом, презентация которого ожидалась в ближайшие дни, как ее вызвал Филипп Рено.

– Если вы закончили с работой, подойдите ко мне, нам нужно поговорить.

Элена подняла голову, оторвалась от своего занятия и поздоровалась с Филиппом. Он ответил не сразу, как будто это стоило ему невероятных усилий. Да, среди его достоинств дружелюбие было явно не главным. Элена решила не обращать внимания на его хмурый вид.

– Мне нужно закончить расставлять флаконы, – сказала она, указывая ему на коробку с серебряными бутылочками. И еще мне очень нужен «Шипр», pour homme[13], за ним скоро зайдет постоянный клиент.

Филиппа взбесило подобное заявление.

– Клиент? Не припомню, чтобы у вас были постоянные клиенты. Если сюда и приходят клиенты, то не к вам. Кто знает, быть может, они заходят сюда с другой целью, но точно не купить у вас духи.

Элена с удивлением подняла на него глаза. Лицо обдало жаром. Сраженная подобным оскорблением, она не знала, что ответить. Однако, придя в себя, осознала смысл сказанных слов и, опершись о блестящую стойку, посмотрела на Филиппа.

– Не знаю, что вы себе возомнили, и знать не хочу, но не смейте больше говорить со мной подобным образом. – Медленно чеканя каждое слово, она сверлила Филиппа горящими глазами, силясь сдержать просившиеся на язык резкие слова.

Филипп вспыхнул. Он схватился за узел галстука, ослабил его и осмотрелся: видел ли кто-нибудь эту сцену? Он не ждал такого ответа. Что за ужасная женщина! Как смела она обращаться к нему, Филиппу Рено, подобным тоном? С облегчением он подметил, что в магазине все шло своим чередом и в их сторону никто не смотрел. Клиенты стояли у стоек и витрин, продавцы предлагали духи, из усилителей на стене играла негромкая музыка из рекламы духов дома «Нарциссус».

– Не смейте отвечать мне подобным тоном.

Элена гневно посмотрела на него.

– Пожалуй, вы правы, я слишком мягко выразилась. – Она отвернулась, крепко сжав кулаки, и пошла прочь, натянутая как струна. Идя по магазину, она не заметила клиента, который направлялся к ней.

– Дорогая, с вами все в порядке?

– Господин Лагуз! Нет, по правде говоря, мне нехорошо.

– Могу ли я чем-то помочь?

Элена покачала головой и опустила глаза.

– Почему мужчины всегда оскорбляют женщин? Почему все их мысли вертятся вокруг непристойностей? – сказала она и только потом поняла, что произнесла это вслух.

Элена с трудом сдержала слезы, внутри зрело безумное желание бросить все и бежать домой, к Кайлу, пожаловаться ему на Рено, рассказать, что произошло. Наверное, воспоминание о неприятной сцене подорвало ее силы, и она не смогла сдержаться, а, может быть, это все из-за беременности – выплеск гормонов. Теперь уже ничего не исправить… И тут Элена поняла, что растерянно стоит прямо посреди магазина.

– Мужчина оскорбляет женщину, когда не может добиться желаемого, – сказал Лагуз, протягивая ей свой платок, и бросил на Филиппа испепеляющий взгляд. – Когда мужчина исчерпал аргументы, он постоянно возвращается к старой истории. Это удобно, просто. И отвратительно. Выбросьте из головы, милая. Не воспринимайте всерьез. Когда кто-то исходит желчью и злобой, он демонстрирует собственную слабость, беспомощность. Успокойтесь. Я хотел бы купить духи, и, если у вас есть немного времени, у меня к вам разговор. Духи можно купить где угодно, но не везде можно поговорить с умной и красивой женщиной, – подытожил он.

Если бы взгляд убивал, то под испепеляющим взглядом Лагуза Рено умер бы в ту же секунду.

Элена тяжело вздохнула и разгладила зажатый в руке платок. К счастью, ей не пришлось им воспользоваться. Она смогла сдержать слезы, осталась только злость и негодование. Элена кивнула.

– Извините, в последнее время я слишком поддаюсь эмоциям.

– Мне не за что вас прощать, дорогая. Чувствительность – это достоинство. А не недостаток. Она свидетельствует о нежности души. Вам уже лучше?

Элена кивнула:

– Сейчас я схожу за вашим заказом.

– Я буду здесь.

Жан-Батист подождал, когда Элена удалится, и направился к Филиппу.