К его удивлению, на гробе были видны признаки разложения. Дрожащей рукой Вильям Роуз поднял крышку. Джулиет лежала именно такой, как он запомнил ее, завернутая в простынь. Не было ничего необычного в трупе, за исключением крови. На простыне было огромное, наполовину высохшее пятно. И он заметил, что цвет кожи Джулиет ярче, как будто бы недавно ей влили кровь. Все было именно так, как он и подозревал и как подсказывала его жена: Джулиет была вампиром! Взяв нож из маленькой сумки, которую он нес, Роуз наклонился над открытым гробом и вырезал сердце своей дочери. Изнутри послышался звук, похожий на вздох, тело судорожно дернулось и слова замерло. Вильям перезахоронил гроб и, плача, тихо покинул кладбище. Когда он добрался до дома, он сразу прошел в свою комнату и разжег камин. Когда пламя стало сильным, Роуз вынул небольшой пакет из кармана и бросил его в пламя, это было сердце Джулиет. С мучительным криком он снова упал навзничь, когда дым пошел в трубу, унося прочь проклятье вампиров. Но только на несколько лет.

Мерси Браун

Женщина-вампир, о которой, вероятно, сообщалось больше всего, была Мерси Браун. Когда Брем Стокер, автор «Дракулы», умер, его жена нашла вырезки из некоторых американских газет (Стокер был в туре по Америке вместе с актером сэром Генри Ирвингом), спрятанные в одном из его чемоданов, все они были о случае с Браун. Считается, что это частично повлияло на писателя, и он добавил американский элемент в свой роман.

Наступление суровой зимы 1883 года отметило начало темных и ужасных времен для Джорджа Брауна и его семьи. Местечко Эгзстер, где они жили, подверглось серии простуд и гриппа, которые приковали многих соседей к постели. Жар также свалил его жену Мери, обычно здоровую женщину. Чем дальше шли дни 1883 года, тем хуже становилась болезнь, и 8 декабря Мери закрыла свои глаза в последний раз. Семья обезумела от горя, но худшее было еще впереди.

Когда пришла весна 1884 года, старшая дочь Джорджа, Мери Олив, начала проявлять симптомы той же самой смертельной болезни. Она жаловалась на ужасные сны и смутно осознавала тяжесть на груди, когда она спала. Она стала бледной и осунувшейся, и, когда наступило лето, она начала терять силы еще быстрее. 6 июня 1884 года она тоже покинула этот мир. Хотя собственное горе Джорджа Брауна было почти неизмеримо, он был флегматичным рабочим, и он попытался без особой надежды объединить его пошатнувшуюся семью. В течение нескольких лет его семья испытывала период относительного спокойствия. В течение этого времени Эдвин, единственный сын Брауна, женился и приобрел ферму в близлежащем Викфорде, где он стал жить со своей невестой, оставив сестер присматривать за отцом. С семьей все, казалось, было хорошо, но ужасная тень вампиризма была не так далеко.

Через пять лет после смерти Мери Олив в 1889 году сам Эдвин начал проявлять симптомы той же самой ужасной болезни. Он также видел во сне, что задыхается, и начал проявлять беспокоящую бледность. Местные доктора признали, что они поставлены в тупик этой болезнью. Эдвину становилось все хуже, он жаловался на то, что чувствует, будто вся его кровь выкачана из тела. Из крепкого молодого парня он превратился в изможденного, едва таскающего ноги человека, вяло бродящего по двору и не проявляющего ни к чему интереса. Доктора посоветовали ему сменить климат и предложили поехать в Колорадо Спрингс в надежде, что его здоровье улучшится. Но, хотя Эдвин уехал лечиться, тень, отравляющая семью, отказалась исчезнуть.

В январе 1892 года странная болезнь вернулась снова. Еще находясь в Колорадо Спрингс, Эдвин получил сообщение, что его младшая сестра, Мерси Лена, слегла с теми же самыми симптомами. Он немедленно поспешил назад в Род Айленд, но было слишком поздно. К тому времени как он приехал, его сестра уже умерла. Шок истощил силы все еще болезненного Эдвина, и ему пришлось остаться со своим тестем Виллисом Хайлесом, чтобы по крайней мере немного оправиться. Ужасные сны о чьем-то присутствии в спальне и давление на грудь, которые совсем исчезли во время пребывания в Колорадо Спрингс, с лихвой вернулись. Хайлес, обеспокоенный его здоровьем, посоветовал остаться под его крышей так долго, сколько потребуется. Находясь здесь, он принял большое количество посетителей — старейшин из Викворда и Эгзстера. Когда они начали говорить, на поверхность выплыли старые сказки, истории о Джулиет Роуз и Ненси Янг и ужасы об Саре Тиллингаст. Они предположили, что древнее зло было затеряно в регионе, зло, которое нужно было схватить. Сначала Эдвин Браун отверг такие выдумки как простые предрассудки, но позже заинтересовался. Казалось, что что-то прячется в лесах и рощах Род Айленда, и время от времени оно осмеливалось появиться у поселений, выпивая кровь и превращая своих жертв в демонов. Чем больше он размышлял, тем больше его захватывала эта идея. Ночью, когда, он спал, он увидел наклонившееся над ним лицо сестры с красными губами и горящими глазами.

«Эдвин! — умолял ее голос, раздаваясь в ночном кошмаре. — Я замерзла и голодна. Покорми меня! Пожалуйста!» И он всегда просыпался в поту, и постель вокруг него тоже была мокрая. Он не мог отдыхать, он должен был с этим что-нибудь сделать.

Так как Мерси умерла зимой, а земля была твердой и промерзшей, то ее похоронили не на маленьком кладбище Честнат Хил в Эгзстере, а оставили в гробу на повозке в маленьком каменном склепе на краю кладбища. До тела можно было добраться. Помня о некоторых старых историях, Эдвин связался с местным доктором по имени Гарольд Меткаф, у которого имелась специализация по хирургии. До самого Меткафа тоже доходили странные слухи жителей Саус Канти, и он был убежден, что есть что-то сверхъестественное в болезни Эдвина. Он предложил вырыть мать Эдвина и его старшую сестру Мери Олив. С согласия Эдвина это было сделано, и тела были выкопаны. Ничего не было найдено. Первоначальный скелет Мери Браун был настолько разложен, что о нем не стоило и говорить. Затем Меткаф обратил свое внимание на Мерси, которая умерла девять недель назад, чье тело все еще лежало в небольшом склепе.

В 5.30 утра 18 марта 1892 года небольшая группа людей во главе с Меткафом и следующий за ними изможденный Эдвин пошли к узкому зданию. Многие несли факелы, некоторые молились. Старый