Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вот, собственно, и все.
— Очень увлекательная история, — улыбнувшись краем губ, сказал Антон. — Как отец?
— Владлен Николаевич молодцом, — сказал Грязнов. — Привет вам передавал.
— Спасибо.
— И посылку. Но ее еще не проверили, — кивнул на дверь Грязнов.
— Понятно.
— Ничего, что я вас просто Антоном зову? Могу и по отчеству. Но мы, кажется, одного возраста.
— Да, одно поколение, — кивнул Антон. — Ничего. Меня тут и не так кличут, разрешения не спрашивают. Значит, с отцом все в порядке?
— Антон, вы убили Некрасова? — спросил Грязнов.
Антон вздрогнул, но на вопрос не ответил, просто кивнул. Так отвечают на вопрос — «Ты уже позавтракал?».
— Я понимаю, жена вам изменяет, вы узнаёте об этом и… — сказал Грязнов.
— «Изменяет», — словно попробовал слово на вкус Антон. — Смешно. До этого она мне не изменяла…
— Так вы знали?
— Нет. Ничего я не знал! Я просто взбесился. Он еще драться полез. Я был пьян, ничего не помню…
— Очнулся — гипс, — тихо сказал Грязнов.
— Что?
— Нет-нет, я так. Продолжайте.
— Что продолжать?
— Вы специально пришли, чтобы их, ну… застать?..
— Нет, мы пришли случайно. Ну и дальше вы знаете…
— Кто это видел?
— Да все это видели.
— И ваша жена?
— Если хотите, перейдем на «ты». Вам ведь так привычнее?
— Как хотите.
— Жена ничего не видела. Она убежала. В ванную, кажется.
— А потом?
— А потом я убежал. Валялся в каком-то парке. Потом пришел с повинной.
— Странная повинная. Ты ведь все отрицал.
— Ну обычное дело. Успокоится преступник, в руки себя возьмет, сознается даже, а как увидит собственными глазами, что натворил, так страшно станет — и давай опять отнекиваться.
Грязнов вскинул глаза.
— Обычное дело, — ответил не сразу. — А ты, значит, преступник?
— А кто ж я еще, по-твоему?
— Ясно.
Грязнов уже подумал, что зря сюда прикатил. Ничего нового Антон ему не сказал. Правда, вел он себя странно. Но посиди в лагере, — может, вообще шизанешься.
— А Игорь Сабанов? Почему он покончил с собой?
— А почему ты решил, что это было самоубийство? — тихо спросил Антон. — Игоря убили.
— Кто?
Антон провел рукой по стриженой голове:
— Не я.
— А кто?
— Я уже сказал.
— Твой отец говорит — мудрому достаточно. А я ему на это — я немудрый.
— Игорь не мог себя убить, понимаешь. Это была глыба. Скала. Железо. Мы еще писюхами в лесу заблудились, заныли все. А он: я вас вытащу. Пацан, понимаешь?!
— Кто же его убил? Белоусов?
— Может быть. Не знаю.
— Некрасова с мужем?
— Может быть.
— Кто?
— Если бы я только мог знать…
Дверь открылась. Антон нервно обернулся.
Вошел охранник:
— Пора.
Антон поднялся:
— Отцу привет передавайте. Ему я посылку собрать не смогу…
— Передам.
— Значит, здоровье у него…
— Норма. Он молодцом, я же говорю…
— И ты ему поверил? — спросил полковник чуть позже.
— Я вообще доверчивый, — улыбнулся Грязнов.
— Знаешь, какая у нас тут любимая телепередача?
— «Санта-Барбара»?
— «Дорожный патруль». Приятно смотреть на мертвых москвичей. Вот че ты все с подковырками? Пришел бы по-простому, меня спросил.
— Я и пришел.
— У меня в зоне тысяча триста двадцать один человек. И ни один самый бандюган себя виноватым не считает. А этот интеллигентик… Не, он кого-то отмазывает. Я ж знаю, сколько раз он в палатку бегает. Грев, ясное дело.
— Кто?
— Бабки ему с воли шлют, он в столовку вообще не ходит.
— И за это он взял на себя вину? — иронично улыбнулся Грязнов.
— Поди угадай. И бабе его наверняка грев носят.
— Жене? А она не приезжала к нему?
— Никто к нему не приезжал. Ему тут и так курорт. Таких здесь в один день опускают. А этого даже не тронули.
— Почему?
— Бабки. Или он проплатил, или за него.
Грязнов посмотрел на часы.
— Пора, — встал он.
— Ты поездом?
— Не-не-не, самолетом, — замахал руками Грязнов.
— Теперь буду смотреть «Катастрофы недели», — широко улыбнулся начальник и дружески пожал руку Грязнову.
В аэропорту кого-то встречали.
Грязнов заторопился к выходу, но природное любопытство все время заставляло оглядываться.
Из зеленого коридора вышли солидные дядьки, остановились возле кучки репортеров, начали, перебивая друг друга, что-то рассказывать.
Грязнов уже было отвернулся, но вдруг, сделав замысловатый круг по залу, подошел к импровизированной пресс-конференции.
— Как Европейский парламент воспринял последнее заявление президента?
— Там людей с юмором мало…
— Скукота, одним словом…
— Обсуждались какие-то вопросы прав человека…
Грязнов достал из кармана диктофон и сунул его под нос самому представительному из интервьюируемых.
— Газета «На боевом посту». У меня вопрос к Аркадию Белоусову. Вы ведь представляете в Думе промышленную партию? Что вы можете сказать о нефтяном месторождении «Северное»?
Журналисты обернулись на Грязнова.
— Простите, какая газета?
— «На боевом посту». Печатный орган МВД.
— Грязнов? — спросил Белоусов.
— Точно.
— Мне нечего ответить на ваш вопрос.
— Совсем-совсем нечего?
У Белоусова ясно обозначились желваки на скулах.
— А что, собственно, вас интересует?
Журналисты ошалело вертели головами. Они почувствовали запах сенсации.
— Приватизация этого месторождения, в частности аукцион по ее…
Белоусов взял руку Грязнова с диктофоном и потащил за собой, расталкивая журналистов, обратно в зал VIP.
Грязнов не сопротивлялся. Да и бессмысленно было. Белоусов был косая сажень, хотя если б пришлось схватиться, Денис и сам с успехом навешал бы этому депутату фонарей, несмотря на всю его неприкосновенность.