У Кранца не оставалось никаких иллюзий по поводу серьезности ситуации: «Отныне мы собирались заниматься выживанием, и было очень трудно, может, и невозможно вернуть экипаж домой».[212]Наверное, Кранц об этом думал, но сказал он другое. Собрав команду, он прямо заявил:

Итак, у нас серьезные проблемы. На борту корабля произошел взрыв. Мы еще не знаем, что случилось. Корабль движется вокруг Луны, наша работа состоит в том, чтобы выяснить, как вернуть его домой. Шансы невелики, но мы очень хорошие специалисты.

Когда вы покинете эту комнату, вы должны продолжать верить, что этот экипаж вернется домой. Мне наплевать на трудности, и мне наплевать, что раньше мы никогда ничего подобного не делали. Управление полетами никогда не потеряет американца в космосе. Вы обязаны верить, и ваши люди обязаны верить, что экипаж вернется. А теперь за работу.[213]

Работа Кранца заключалась в том, чтобы внушить команде абсолютную уверенность: они способны победить – и победят. Он воскликнул: «Мы никогда не теряли американцев в космосе, и это не произойдет в мою смену. Неудача не вариант!».[214]Не оставалось места сомнениям: они должны вернуть космонавтов назад.

В следующие несколько часов «Аполлон-13» столкнулся с рядом проблем: потерей кислорода, накоплением вредного диоксида углерода, нехваткой энергии. Для увеличения скорости корабля требовался подрыв пиротехнических устройств, предсказать его результат было очень трудно. Положение дополнительно усугублялось нарастающим истощением космонавтов. Проблемы, почти все катастрофические, возникали одна за другой, но все они разрешались благодаря тесному сотрудничеству космонавтов и Центра управления полетами.[215]Шансы на благополучное возвращение казались ничтожными, но члены команды разбили проблему на части, и каждая из них могла и должна была быть решена. Спустя три мучительных дня Ловелл, Хейз и Суайгерт благополучно приводнились в Тихом океане.[216]

История «Аполлона-13» драматична, она воодушевляет, но все же людям, изучающим, как принимать решения, она дает нечто большее. Это блестящий пример, как лидер сумел сплотить людей в крайне тяжелый момент.

Чтобы узнать побольше, я связался с Джином Кранцем. Я хотел понять, как он сумел заставить людей сделать максимум перед лицом такой опасности? Кранц объяснил: он был руководителем полета и знал, что все взоры устремлены на него. При таких низких шансах на успех ему было необходимо проявлять полную уверенность. Как он выразился, «лидер должен создать ожидание и никогда не колебаться независимо от трудностей». Кранц сравнил свою роль с кардиохирургом. «Я должен вскрыть грудную клетку и готов сделать первый разрез, а пациент смотрит мне в глаза. Вы хотите, чтобы он увидел в них сомнение?».[217]

В своих мемуарах Крис Крафт повторил ту же точку зрения: «Команды управления и помогавшие специалисты делали все, что могли. Я ни разу не услышал слов: “Если мы сможем их вернуть…” Все говорили: “Когда мы их вернем…” и “Вот что мы должны сделать…” Это не был вопрос “если”. Единственным вопросом был “как”. Уверенность влияла на всех нас. Конечно, я волновался. Но не сомневался».[218]

В фильме «Аполлон-13» (режиссер Р. Ховард) есть сцена: в ЦУП звонят из Белого дома и просят оценить вероятность безопасного возвращения. Кранц (его играет Эд Харрис) отмахивается от вопроса и отказывается называть шансы. В конце концов, его коллеги, чувствуя себя обязанными ответить президенту Никсону, назвали шансы от 3:1 до 5:1 против безопасного возвращения. Я спросил Кранца, назывались ли когда-либо какие-нибудь цифры. Он ответил, что они всесторонне рассматривались на стадии планирования и подготовки, но не позже.

До старта мы занимаемся производительностью, полетным заданием, траекторией, ресурсам и т. д., в большинстве случаев направленными на достижение условий «трех сигм». Но как только корабль взлетел, и речь идет об экипаже и полете, мы больше не возвращаемся к вероятности…