Искорка взглянула на меня:

– Так что тебе бы лучше выторговать для них хорошенькую цену за их дом, о'кей?

– Понимаешь ли, тут имеется то, что мы называем конфликтом интересов, – объяснил я, стараясь излагать, как настоящий юрист.

– Никакого конфликта, – возразила она. – Я интересуюсь только наличными.

Я пообещал написать еще одно письмо, но предупредил, что следующие несколько недель буду очень занят. Все они поднялись и собрались уходить.

– Крупная сделка или что-нибудь такое? – спросила Искорка.

– Да, есть немного. Правда, придется попотеть.

– И оно того стоит? – осведомился Большой Билл.

Порой я сам задавал себе этот вопрос – особенно когда ломал голову над тем, как увеличить число оплачиваемых часов, на самом деле не выполняя никакой дополнительной работы. Но сейчас я вспомнил про конференц-телефон ВТ XL54.

– Надо же зарабатывать па жизнь, – ответил я уклончиво.

– Это так любезно с вашей стороны, что вы работаете здесь бесплатно, – сказал Билли, бросая лукавый взгляд на Искорку. – Может быть, тебе последовать его примеру? – Она фыркнула.

– А как насчет премии за верность? – предложил я. – «Самому преданному», например?

Биллы радостно согласились, но Искорка так на них взглянула, что они быстро удалились, разом отрезвев. Она ждала, пока я соберу вещи.

– Выпить не хочешь? – спросила она.

– Сегодня не могу. Нужно вернуться в офис.

– Черт возьми, да у тебя там боссы покруче моего старого сутенера, – удивилась Искорка.

– К тому же еще более бессовестные, – мы направились к дверям. – О, я кое-что хотел тебе рассказать. Мне предложили шанс стать компаньоном. – Я ожидал услышать вполне заслуженные комплименты.

Однако на Искорку мое сообщение не произвело того впечатления, на которое я рассчитывал.

– Это хорошо, да?

– Хорошо? Да это потрясающе!

Но она по-прежнему слабо реагировала.

– Это чудесно, – без всякого энтузиазма сказала она.

Я остановился у парадного входа в центр.

– Это как… ну, не знаю… это такое же повышение, как если бы проститутка сделалась бандершей, которая снимает сливки.

Искорка сардонически улыбнулась.

– Да ладно, не мучайся. Но, по-видимому, для тебя это много значит. – Я кивнул. – В таком случае поздравляю. Я в самом деле за тебя рада. Должно быть, ты действительно умеешь хорошо делать свое дело. – И, заключив меня в объятия, она искренне меня расцеловала.

– Ты – первая, кому я рассказал, – сказал я. – Какое облегчение – выпустить это из себя.

– А вот это, мой дорогой, именно то, что хорошо умею делать я.

Когда, спустя годы, мой сын, пока что не родившийся, подойдет и усядется возле моей качалки и, нахмурившись спросит: «Папа, что ты знаешь о жизни?», я решительно выну изо рта трубку и скажу, что ему нужно знать о жизни всего три вещи:

1. Что от ее блеска ты явно не ослепнешь.

2. Говори: «Ты такая красивая, моя дорогая» при любых обстоятельствах, как бы пылко она ни заявляла, что хочет услышать непредвзятое мнение.

3. Никогда не проводи даже долю секунды в информационном центре.

Информационный центр мог изобрести только ум, столь изворотливый, что его, несомненно, породило юридическое образование. Вы проводите бесконечные часы взаперти, в маленькой душной комнате, с двадцатью другими людьми, с которыми вам меньше всего хотелось бы общаться. А работа, которую вы выполняете, настолько нудная, что даже карьера бухгалтера кажется заманчивой по сравнению с ней.

Вы погружаетесь в пучину отчаяния, и даже участь узников «Бангкок Хилтон» вызывает у вас зависть: по крайней мере им составляют компании крысы. Мне же предстояло провести две недели в обществе безмозглых стажеров, младших сотрудников, любящих посплетничать и отлынивающих от работы, и в высшей степени амбициозной Элли, стремящейся непременно отличиться. Единственным нормальным человеком в этом дурдоме была Ханна.

В наш первый день в 8.45 утра мы прибыли в офис «Сэлби, Джонсон энд Аддисон» – юридической фирмы, почти столь же крупной, как Баббингтон. Она представляла интересы «Локэл Инкорпорейшн». Порой юристы противной стороны проявляют к вам жалость: ведь им хорошо известно, что в следующий раз они могут оказаться в вашем положении. Они отводят под информационный центр просторную и светлую комнату и заботятся о том, чтобы у вас под рукой всегда было достаточно шоколадного печенья и горячих напитков.

Но «Сэлби, Джонсон энд Аддисон», которых в Сити называли СДА или Самые Дебильные Адвокаты, были явно недовольны тем, что теряют своего главного клиента: судя по всему, по окончании сделки дела «Локэл Инкорпорейшн» предстояло вести «Баббингтону».

Элли, Ханну и меня – руководителей информационного центра, – встретил сотрудник СДА, на которого была возложена задача присматривать за нами.

– Это плохо, – шепнула мне Ханна. – Я один раз имела дело с этим парнем: он представлял противную сторону в сделке. Мерзкий тип! Похоже было, что он стремится завоевать титул «Мазохист Года»: и-мейл от него каждый раз приходил между двумя и четырьмя утра. Зуб даю, что нас поместят в подвал.

Мы вошли в лифт, и он действительно нажал на кнопку цокольного этажа. А когда мы туда прибыли, он повел нас к пожарному выходу и вниз по лестнице – в совершенную мглу.

– Мне очень жаль, – сказал он, хотя не заметно было, чтобы его мучили угрызения совести. – Все наши конференц-залы заняты, и это единственное свободное помещение достаточных размеров.

Не так-то просто обидеть таких толстокожих юристов, как мы, но работать в этой комнате – холодной, пустой и длинной – было в высшей степени оскорбительно. Должно быть, обычно она служила складским помещением. Впрочем, не исключено, что порой СДА использовали ее в качестве морга, когда их сотрудники испускали дух от переутомления или когда их казнили за то, что они не достигли контрольных цифр в своих графиках рабочих часов. Это помещение попытались превратить в информационный центр, выстроив вдоль стен шкафы с документами и поставив в центре дешевые столы со стульями. Освещение было тусклым, а грязные трубки неоновых ламп издавали мрачное жужжание.

Мстительность не чужда большинству юристов, но СДА превзошли всякие границы. Невозможно было не восхититься ими: ведь сколько усилий потребовалось, чтобы притащить все сюда, вниз, в этот труднодоступный подвал! Поскольку тут не было батарей отопления, они даже принесли три крошечных рефлектора – моя бабушка любила погреть возле такого ноги. Именно подобное внимание к деталям делало эту фирму одной из лучших.

– Низковато, конечно, но вы найдете здесь все необходимое, – заявил наш проводник с удивительно бесстрастным лицом. – Когда придет время ланча, мы принесем сюда сэндвичи. – Он произнес это с таким оскорбленным видом, что мне подумалось: уж не заставили ли его самого готовить эти сэндвичи?