Рыцарь повернулся к Эрмольду и в забавном смущении сказал:

– Боюсь, бедное дитя, что мне придется арестовать тебя. Да, боюсь. Меня осудят, если я тебя выпущу. Но клянусь честью! Жестокое дело задерживать благородного юношу, когда отпускаешь на свободу такого гнусного злодея. Ты мой пленник до завтра, если только не убежишь, потому что все может случиться. Робин, – тут обратился он к оруженосцу, – проводи этого благородного юношу в комнату, окно которой выходит в сад, и, пока я поищу в местечке квартиры для лорда Пемброка и его свиты, ты с двумя товарищами постереги дверь. Смотри же, – прошептал он ему на ухо, – не забудь окно отворить и лошадь его привязать к дереву, что под окном, только прежде накорми ее вдоволь овсом. Вот тебе на вино, выпьешь с товарищами. Понял?

– Вполне. Ваши приказания будут исполнены.

– Видишь ли, Робин, этот юноша храбр и честен, а тот солдат – гнусный изменник, который рано ли поздно будет повешен, если хоть одно дерево останется во Франции. Король Иоанн может сколько угодно называть меня старым дураком или взбалмошной головой, но я не могу взять в толк, как может допустить рыцарская честь, чтобы держать в заключении честного человека, когда бесчестный гуляет на воле? Нет, этого никогда не было и не будет, пока я жив.

Благородный рыцарь удалился, а Робин привел в исполнение его приказания.

Эрмольд падал под гнетом усталости и печали. Он слышал только то, что рыцарь говорил ему, и в голове не держал мысли, что может бежать. Когда оруженосец привел его в темницу и запер за ним дверь, паж печально сел на кровать.

Один только раз ему пришла мысль взглянуть в окно и оглядеть окрестности. Но в эту минуту послышались шаги солдата, привязывавшего его лошадь к дереву, и он, вообразив себе, что это часовой поставлен под его окном, не приподнялся даже с места.

Вскоре усталость одолела печаль, молодой паж упал бессознательно на постель и уснул крепким сном. Более четырех часов он спал, когда рыцарь вернулся.

– Ну что, Робин, поделывает твой пленник? Надеюсь, не убежал?

– Мы из этой комнаты ни шагу не делали, – отвечал оруженосец, – И он не мог бежать… разбив окно, – добавил он шепотом.

– А вот посмотрим, Робин, посмотрим, – сказал рыцарь. – Всякое дело требует проверки.

Отворив дверь, он вошел в смежную комнату. Но каково же было его удивление, когда он увидел пажа, спавшего беспробудным сном.

– Он с ума сошел, окончательно с ума сошел! – пробормотал рыцарь, пожимая плечами в сильном разочаровании.

Потом, разбудив Эрмольда, сказал:

– Ну, вот, дитя мое, ты все еще здесь? Я очень рад, что ты не попробовал бежать. Но если бы это случилось – ведь чего не бывает в свете, – то непременно кланяйся от меня твоему господину и скажи ему, что сэр Артур Оукингем будет рад переломить копье с ним в сражении или в турнире, но из чистого уважения к нему.

Паж вытаращил глаза и все еще не верил своим ушам.

«Он просто дурак, если и этого не понимает», – подумал рыцарь. Тогда, приблизившись к окну, он притворился, будто нечаянно увидел лошадь.

– Какое прекрасное животное! Кажется, оно тебе принадлежит? – сказал он Эрмольду, – будь спокоен, твоего коня хорошо накормили. До свидания, господин паж, через час я пришлю тебе ужин.

Он ушел и тщательно запер за собою дверь и задвинул засов. С минуту постоял Эрмольд, как ошеломленный. Но минута была недолгá. Стремительно бросился он к окну, выглянул и, никого не увидев, выпрыгнул из окна в сад, вскочил на лошадь и был таков.

По крайней мере, полчаса скакал он без оглядки. Убедившись, наконец, что его никто не преследует, он остановился, чтобы сообразить, где он и куда ему надо.

Он попал на дорогу в Мирбо, но оставалось еще десять миль до города, а день клонился к вечеру.

Всю ночь он ехал, останавливаясь только за тем, чтобы спросить о дороге, и все пришпоривал измученную лошадь. Наконец на рассвете Эрмольд остановился на холме и увидел у ног своих город.

Он узнал его, это был Мирбо. Несмотря на раннюю пору, в городе царила страшная суматоха. Знамена развевались на стенах и в долине, отряды вооруженных людей и рыцарей двигались во все стороны.

Эрмольд стоял и смотрел на эту картину, но вдруг побледнел как смерть и вопль ужаса вырвался из его груди. Повернув лошадь, он ускакал прочь без оглядки.

Город Мирбо был взят и замок его плотно обложен. Но, по-видимому, вся пылкость рыцарей угасла после первой атаки, и осада шла с отчаянной медленностью. В упоении от первого успеха, преисполнившего их безумной самоуверенностью, предводители тратили время на всевозможные потехи, ночи проводили в пиршествах и бесчинстве и увлекали своим примером принца Артура, который со всей пылкостью молодости предался наслаждениям.

Между тем король Иоанн приближался, а подкрепление не являлось. Напрасно Куси убеждал, что опасно оставаться в городе без хороших запасов и с пробитыми стенами – его не хотели слушать, драгоценное время терялось, дух армии падал.

Никто его не слушал, а между тем вся ответственность лежала на нем. Артур ему вручил обязанность наблюдать за общей безопасностью. Куси должен был расставлять караулы, производить осмотр местности, делать объезды и, главное, поддерживать дисциплину среди брабантов, этих наемников, на которых лежало почти все бремя утомительных обязанностей службы.

На четвертую ночь после взятия города Куси, подкрепившись сном в одном из шалашей своего лагеря, расставленного вне города, напротив пролома, пробитого им самим, встал около одиннадцати часов и подошел к высокому костру, которые развели на ночь.

Один из оруженосцев сидел в некотором расстоянии, ожидая своей очереди, чтоб идти в дозор.

– Все ли благополучно? – спросил Куси.

– Точно так, сир Куси, город спокоен и в окрестностях ни малейшего движения.

– Не видал ли ты Жоделля? Не знаешь ли, зажила ли его рана? Завтра мне понадобятся все его люди.

– Я не видел его, потому что не бывал в городе, но встречал его солдата, который сказал, что рана у него серьезная и что удар сильно повредил ему глаз.

– Досадно, мне совсем не хотелось так сильно ударить его. Завтра пойду навестить беднягу. Узнай, где он живет. Пора тебе садиться на лошадь и делать объезд. Я узнал, что король Иоанн идет на нас, надо удвоить бдительность. Что это за шум?

– Это наши предводители веселятся в доме городского старшины. Там сегодня ночью идет пир горой.

В это время легкий ветер, подувший со стороны города, донес до холма звуки песен и веселого разгула, как бы подтверждая слова оруженосца. После его отъезда рыцарь приказал подать лошадь и сам поехал посмотреть, все ли караулы находятся на своих местах.

Ночь выдалась темная и душная; вдали слышались раскаты грома, небо затянуло тучами. Неприятна была эта погода для рыцаря, опасавшегося нечаянного нападения. Объезжая город, он несколько раз сворачивал и в окрестности, но не замечал ничего подозрительного.