– Привет, давно не виделись, – услышала Алла за спиной. Повернулась – Витя.

– Привет.

– Я опоздал. Вообще не хотел приезжать, но отец попросил… – Витя сел рядом с Аллой, на Машкино место, и накладывал на тарелку салат.

– Я тоже не хотела идти…

– Может, вместе сбежим отсюда? Уже никто не заметит.

Алла посмотрела на гостей. Тетя Лиля пьяно хихикала и шептала что-то на ухо Екатерине Андреевне. Одна семейная пара переругивалась. Жена закрывала рюмку мужа ладонью и шипела: «Тебе хватит», – а тот вырывал рюмку. Виктор Ильич танцевал с женой второго своего друга. Друг сидел за столом, наклонив голову и не двигаясь. Алла заметила, что у него сквозь расстегнутую ширинку торчит край рубашки.

– Давай, – согласилась она.

Они вышли на улицу и сели в машину.

– Куда едем? – спросила Алла.

– В гости. К моему другу. У него сегодня вечеринка.

Они приехали. Алла наконец поняла, что такое дежавю. Прочувствовала. На лестничной клетке самозабвенно целовалась парочка. В комнатах сидели ребята, девушки. Пили вино… Из спальни доносился смех, там что-то с грохотом упало.

Они с Витей занимались любовью в ванной. Было слышно, как за стеной кто-то спустил воду в унитазе. Потом постучались в дверь ванной. Алла крикнула: «Занято». Витя подхватил: «Надолго». Алла засмеялась.

Витя вышел и, не застегивая ширинку, зашел в туалет. Алла одернула юбку, поправила волосы. Заглянула на кухню. На стульчике в кухне сидела девушка – младше Аллы – и тихонечко плакала. Алла взяла ложку и стала есть салат прямо из большой тарелки. В ресторане у нее кусок в горло не лез, а сейчас она почувствовала, что проголодалась. Девушка шмыгала носом. Витя вышел из туалета и тоже зашел на кухню.

– Ты чего рыдаешь? – спросил он девушку.

– Ничего, – ответила та и убежала.

– Она к тебе неравнодушна, – сказала Алла, прожевывая салат.

И только тут она вспомнила. Как сама сидела на кухне и плакала, а Витя так же вышел из ванной с какой-то другой девушкой. И та девушка так же ела салат. Алла побежала в туалет. Ее вырвало вином с вкраплениями зеленого горошка.

Она хотела поговорить с той девушкой. Сказать, что у них с Витей ничего не может быть.

Так, случайная связь. По старой памяти. Но девушки нигде не было.

Алла сидела и плакала в своей комнате. Вытерла слезы и пошла на кухню – мать стояла у плиты и готовила.

– Мам, мне плохо, – сказала Алла.

– Что, голова болит? Выпей таблетку, – ответила Екатерина Андреевна.

– Нет, не голова. Просто плохо.

– Так давай приводи себя в порядок, у нас вечером гости. Надо еще в магазин сходить – я майонез забыла купить.

– Мам, а давай просто посидим на кухне. Вместе. Я тебе про работу расскажу. И еще кое про что.

– Алуша, обязательно посидим. Только не сегодня. Ладно?

– Мама, я беременна. Что мне делать?

– Как беременна? От кого?

– Не важно. От мужчины. Ты его не знаешь.

Екатерина Андреевна оторвалась от плиты и села напротив дочери.

– Он не хочет ребенка? Или женат? Это кто-то из издательства? Коллега?

– Нет. Он не из издательства и не женат. Ты его не знаешь. Про ребенка он ничего не знает.

– Так надо ему сказать…

– Зачем? Лучше скажи, что мне делать? Оставлять ребенка или аборт делать?

– Алуша, Алуша. – Екатерина Андреевна заплакала. – Я не знаю. Как же так получилось?

– Так и получилось.

– Надо во Владикавказ позвонить. Регине. Она поможет.

– Мама, при чем тут тетя Регина и Владикавказ?

– Не знаю. Сама не знаю, что говорю… А кто он?

– Не важно. Он скажет, чтобы я аборт делала. Ему ребенок не нужен.

Алла знала, что говорит, – Вите ребенок не нужен.

– Давай я Лиле позвоню…

– Мам, я тебя спрашиваю. Что ты заладила – тетя Регина, тетя Лиля. Мам, а ты когда-нибудь жалела, что меня родила?

– Господь с тобой. Что ты такое говоришь?

Екатерина Андреевна говорила искренне. Алла – ее дочь, ее единственный родной человек. Но если бы не мать – Алла Сергеевна, неизвестно, была бы Алла. Сейчас другие времена, другая медицина. Екатерина Андреевна не могла сказать дочери, что, будь в их время наркоз и те виды абортов, которые есть сейчас, на маленьких сроках, пусть даже с относительной возможностью будущих беременностей, Аллы бы не было. Она не могла сказать дочери – иди делай аборт. Потому что она – мать. И поэтому предлагала позвонить Регине и Лиле. Пусть бы они сказали. Екатерина Андреевна не хотела, чтобы дочь повторила ее судьбу. Она посмотрела на Аллу, вспомнила и поняла то давнее предсказание Лианы, которое ее напугало. «Ты потеряешь дочь». В этот момент Екатерина Андреевна поняла, что она потеряла дочь. Алла смотрела на нее с жалостью. Не с любовью, а именно с жалостью.

Хотя, наверное, она потеряла дочь намного раньше – в Нижневартовске, у Регины во Владикавказе, здесь, в Москве… Кто знает?

Алла сделала аборт и сняла квартиру. Подальше от родного района. На другом конце Москвы. Вите она позвонила уже после всего.

– Вить, привет. Это Алла, дочь Екатерины Андреевны.

– Привет.

– Вить, я была беременна от тебя, сделала аборт.

– Тебе деньги нужны? Слушай, я сейчас не могу – дал в долг крупную сумму. Давай через месяц.

– Нет, мне не нужны деньги. Я просто хотела, чтобы ты знал.

– Слушай, давай через две недели. Раньше никак не могу.

– Вить, я не про деньги. Я просто хотела, чтобы ты знал.

– Слушай, извини, меня тут вызывают, срочно. Давай потом созвонимся?

Витя положил трубку. Алла убедилась, что все сделала правильно.

Алла работала. К матери приезжала раз в неделю. Ни разу не застала ее одну. На кухне обязательно кто-нибудь сидел – Виктор Ильич, тетя Лиля, Лариса… В Аллиной бывшей комнате жил Саша – сын тети Регины. Он вернулся в Москву – учиться, работать. Екатерина Андреевна предложила ему пожить у нее первое время. Первое время длилось уже год. Екатерина Андреевна сообщила Алле об этом по телефону. Алле было уже наплевать.

Начиналось лето. У Аллы было три недели отпуска. Настроение – хуже некуда. В съемную квартиру возвращаться не хотелось. К матери ехать – тем более. Алла сидела и не знала, что делать дальше. Надо заняться личной жизнью. Но не будешь же подходить к каждому встречному мужчине и спрашивать: «Скажите, вы принц? А конь у вас есть? А из темницы вызволите?» На работе – бабский коллектив.

Алла решила поехать во Владикавказ. Сама. Без матери, без участия тети Регины, без повода. Чтобы вообще никто не знал. Она хотела найти могилу бабушки и спросить ее: «Что делать дальше?»