– Я спрашиваю, кто из них возьмет тебя, если ты перестанешь быть моей служанкой?

– Я… не знаю, – голос от волнения сбился до хрипа. – Государыня, прошу вас, не расстраивайтесь из-за того, что они вам отказали! Все дело в моей странной магии! Я только что от вашего мужа – он заинтересован в дальнейших исследованиях.

Ее улыбка стала еще чуть шире и совсем уж жуткой.

– Ты точно не знаешь? Хочешь сказать, что они оба к тебе равнодушны?

Я уставилась в пол. Да почему все сложилось-то именно так? Мне даже не хватает смелости посмотреть на нее прямо и заверить, что Шах-Ра на меня не смотрит. Ведь она именно это хочет услышать! Но произнести это так, чтобы не выдать себя, я не могла – Шах-Ра смотрит на меня, пусть теперь и с ненавистью, Шах-Ра стал моим первым мужчиной, Шах-Ра был искренен в своих порывах и не скрывал, что был счастлив получить от меня взаимность. Вспомнив о том, что он говорил наутро, я вообще начала краснеть, и это лишило остатков храбрости. Потому я просто выдавила:

– Государыня, если вы довольны моей работой, то я предпочла бы ничего не менять…

Она резко встала, заставив меня вздрогнуть:

– Так кто из двух, Кая? Неужели я не заслужила даже твоей искренности?

Пришлось бегло сочинять:

– Мне кажется, ваш муж проявляет ко мне повышенный интерес, государыня.

– Тхэ-Ра? Хотя неважно, что ты скажешь! Ты служишь мне. Но я тут подумала, что неправильно описала круг твоих обязанностей – в моей спальне от тебя прока нет, других хватает с головой. Иди в прачечную, пусть они займут тебя чем-нибудь.

Я поклонилась и выскочила из комнаты. Пока я все еще ее служанка, но госпожа меня видеть не может. До такой степени, что даже перестала изображать доброжелательность.

В прачечной меня окатили с ног до головы удивленными взглядами, хором удивились изменившейся внешности, но потом распорядительница хлопнула в ладоши и отчеканила:

– Ну, раз государыня приказала, то лишние руки нам не помешают. Иди, начни с отглаживания платьев. На сегодня стирки больше нет.

Я тут была уже не единожды. Девушки закладывали крупное белье в невероятно огромные ванны и часто топтались прямо по ним голыми ногами, а что-то стирали руками в небольших тазах. Одежду гладили и подшивали, если возникала необходимость, в смежном помещении. Я заставила себя объясняться:

– Уважаемая Донна, вы должны знать, что мне прежде не приходилось пользоваться утюгами.

Она громко расхохоталась:

– «Прежде не приходилось» – вы только послушайте ее! Шагай, шагай, чай не государыня выпендриваться. А мы все гадали, в чью спальню тебя переселят. И вот гляди ж, переселили к нам!

Ее приподнятое настроение придало мне уверенности. Утюги были тяжелыми, и как только один остывал, с жаровой полки следовало взять другой. Пока Донна не видела, я выхватила одно уже отглаженное полотенце из стопки и потренировалась на нем. В принципе, привыкнуть и приспособиться можно, требуется только немного времени. С платьем, конечно, все оказалось намного сложнее.

Тяжелый подол я гладила изнутри, но все вышивки сверху оставались скрученными, потому пришлось пройтись и по ним. И лишь я подумала, что со временем и этому научусь, как кружево зашипело, а утюг прилип к нему – я дернула утюг вверх, но ткань рванула вместе с ним. Громкий крик. После чего Донна выхватила у меня утюг, отставила его на полку и схватила платье, чтобы увидеть место повреждения. Вокруг все затихли, а я вовсе не дышала. И даже размашистая пощечина не удивила.

– Ты что наделала?! – кричала распорядительница. – Пусть бесы тебя раздерут, ты совсем из ума выжила?!

И хоть она была права в своем гневе, на глаза навернулись слезы обиды. Ведь я призналась, что не умею, почему же хотя бы рядом не встала и не проверила? Донна же меня схватила за локоть и толкнула к проходу:

– Иди хоть наволочки подшей, безрукая!

Швеи оказались намного спокойнее. Их было всего две, но зато показали, что делать. Хоть и посмеялись над моей неумелостью, но мне было не до обид. Со временем у меня даже начало немного получаться, а до конца дня меня всего пару раз еще назвали безрукой, но уже без прежней эмоциональности. С непривычки я устала до мушек перед глазами. Донна посмотрела на мою наволочку, не стала больше кричать и сказала на удивление спокойно:

– Этого очень мало, надо работать быстрее, Кая. Но научишься, если сама захочешь научиться.

Я подняла на нее глаза. Показалось, что она вроде бы поддерживает, хотя не обязана этого делать.

– Я научусь, уважаемая Донна. Но должна сразу предупредить, что до обеда занята со старшим государем. Иногда он меня там задерживает.

Она как-то многозначительно усмехнулась, а ее тонкие брови взлетели до середины лба:

– Задерживает, значит. Вы там уж с государем сами разбирайтесь, почему он тебя задерживает, но притом в служанках держит. А у меня задача простая. Я тебе буду оставлять работу, а ты тут потом хоть до полночи сиди, пока не сделаешь. Уж простите, милостивая госпожа, я пока не знаю, как с государевыми любовницами следует обращаться, и пока других приказов не поступит, к тебе будет то же отношение, что и к остальным. И ты это… сильно не расстраивайся. Я уж редко кому оплеухи раздаю, да и то, если прижмет.

Когда шла в свою комнату, меня качало. Хотела ведь еще и перед Шах-Ра извиниться, но сегодня уже было поздно, да и сил совсем не осталось. Но расклеиваться из-за трудностей я себе запретила. Хочу жить – буду учиться работать. Станет совсем невмоготу – попрошу совета. Или разревусь, а потом попрошу совета. Я жива, я остановила войну, я ради этого перечеркнула свое будущее! Неужели я не справлюсь с утюгом и иглой? Хуже всего давил груз: мое прежнее служение государыне было вольготной жизнью, я за один день поняла, насколько сильно разится ее опека и неприязнь. И это притом, что она еще не знает про нас с Шах-Ра. А ведь я совсем не хотела ее расстраивать! Но чего в жизни стоят намерения? Теперь она меня со службы ни за что не отпустит, даже если я начну об этом умолять, потому как боится, что во мне заинтересован вовсе не ее муж.

– Ничего себе, – выдохнул Тхэ-Ра.

Мой восторг был еще больше. Как только я начала использовать магию, как нужно мне, результаты себя ждать не заставили. Он сразу заставил меня переодеться из платья служанки в тот костюм, в котором я следила. Штаны были намного удобнее длинной юбки. Уже через пару часов тренировок я могла попасть стрелой с любой точки огромной залы в маленькую щербинку на противоположной стене.

Государь тоже был впечатлен моими успехами, но не удивлен ими:

– А теперь закрой глаза, развернись и стреляй.

И я, ни секунды не мешкая, сделала, как сказал. С закрытыми глазами крутанулась вокруг своей оси и спустила тетиву. Стрела вошла ровно в цель. Оказалось, что магия усиливает далеко не только руки и зрение, но и какое-то внутреннее чутье. Я неконтролируемо рассмеялась от очередной победы.