Из квартиры Максим вышел рано утром. Прислушался к шумам и шорохам в подъезде, постоял перед закрытой дверью и вышел на улицу. Снова сыпал снег, и грязь пряталась под белым «маскхалатом». Максим шел к вокзалу и все ускорял шаг. «Быстрее, быстрее», — твердил он себе на ходу. Но не для того, чтобы поскорее добраться до цели, — действия не давали задумываться, отгоняли мысли прочь, заставляли думать о насущном. О том, например, что уже несколько минут следом за ним едет грязная, с заляпанными номерами «девятка». А по противоположной стороне улицы, чтобы не отстать от Максима, почти бегут трое. Даже издалека видно, что это не низкорослые ленивые существа с дебильно-агрессивным взглядом, а спокойные, резкие, тренированные ребятки. «Выследили все же. Молодцы!» — мысленно похвалил их Максим, остановился рядом с палаткой. Трое немедленно замерли, «девятка» проехала немного вперед и затормозила, но двигатель ее продолжал работать. Трое на другой стороне разбрелись в разные стороны, один скрылся из виду, вроде как за угол ему приспичило. Максим купил поллитровую бутылку воды, сунул ее в рюкзак, осмотрелся. Место выбрано удобное, сразу за палаткой стена дома, в ней арка, дальше — проходной двор. Если пройти через него, то до вокзала можно добраться минут за пять. Ну, приступим, как говорится, откроем счет. Максим неторопливо пошел по самой кромке тротуара, поравнялся с «девяткой». Рывком вытащил из-за пояса пистолет, выстрелил несколько раз через тонированные стекла. И потом еще два раза — по целям на противоположной стороне улицы. Хорошо, что вышел рано, — машин мало, людей еще меньше. Но эхо выстрелов разнеслось далеко, кто-то заорал за спиной, резко затормозила белая пассажирская «газель», вылетела на встречку. И сбила третьего, выбежавшего из-за угла на звуки стрельбы. Максим осмотрелся: пассажиры и водитель «девятки» признаков жизни не подавали, а рассматривать, что там делается внутри салона, Максим не стал. Двое на другой стороне тоже не шевелились, третьего под колесами маршрутки вообще не было видно. Все заняло не больше минуты, никто вокруг еще толком не понял, что произошло. Максим убрал пистолет, свернул в проходной двор и знакомой тропой двинул к вокзалу. Но не бежал, просто шел быстро, не оглядываясь, хоть из-за спины и неслись крики и пронзительный рев автомобильных гудков. На привокзальной площади народу было уже полно несмотря на ранний час — половина трудоспособного населения Александрова ехала на работу в мегаполис. Максим вклинился в толпу, перепрыгнул через турникет у входа на перрон и подумал мельком, что зря он так. Не надо выделяться из толпы, безопаснее сохранять личину законопослушного человека. Но, оглянувшись, увидел, как по его следам идет еще десятка полтора человек — платить двести рублей за дорогу в один конец собирались не все. Контролеры — два пожилых неповоротливых мужика в темно-серой форме охранников — беспомощно метались по перрону и матерились бессильно. Максим втиснулся в переполненную электричку, пробрался в середину набитого людьми вагона и увидел, как по платформе несутся три милиционера, один орет что-то в рацию, двое пытаются влезть в вагон.

— Осторожно, двери закрываются! — прохрипел динамик над головой, и милиционер едва успел отпрыгнуть назад.

Электричка дернулась и поползла по рельсам, постепенно набирая ход.

— Бывайте, ребята, — пробормотал Максим, наблюдая через окно, как отстает погоня. Все, здесь больше делать нечего, Александров остался за спиной. Впереди у Максима была встреча с «куратором» крупнейших ресторанов, гостиниц и офисных комплексов Москвы.

«Три вокзала» встретили метелью, толчеей на перроне и давкой у входа в метро. Максим выбрался из толпы в последний момент, взял чуть правее и протиснулся через дверь с надписью «Выход в город». Оказался перед зданием Ярославского вокзала, отошел к стене, чтобы осмотреться. Прямо перед ним кассы пригородных экспрессов, слева — павильон станции метро «Комсомольская», хаотическое скопление палаток и стены здания Ленинградского вокзала. Чтобы попасть на третий — Казанский, — надо пройти немного назад и по подземному переходу перейти Краснопрудную улицу. Максим планировал обосноваться рядом с крупнейшим транспортным узлом Москвы, затеряться среди десятков тысяч человек, ежедневно прибывающих в столицу. Он двинулся к павильону станции метро, постоял немного под табло с расписанием электричек, присматриваясь к толпе. Заметил закутанное в пуховик и платки существо неопределенного пола с табличкой в руках «Сдаю комнату», направился к нему.

— Документы, — внезапно услышал он сзади, и эти слова, сказанные вальяжным и хамоватым тоном, ничего хорошего не предвещали.

Максим остановился, снял с плеча рюкзак, обернулся. Два милиционера стояли перед ним — один начал обходить его слева, отрезая путь к отступлению, второй занял позицию справа, в шаге от Максима. Оба жирные, заспанные, форма мятая, грязная, на оплывших лицах — туповато-безразличное выражение.

— Пожалуйста. — Максим медленно расстегнул «молнию» на кармане рюкзака, достал уже изрядно потрепанную справку об утере паспорта, подал ее милиционеру.

Тот покрутил бумагу в пальцах, передал второму, подошел к Максиму вплотную и предложил негромко:

— Пройдемте с нами, по базе справочку проверим. Это недолго. — И бережно взял Максима под руку.

— Как скажешь, командир. — Максим излучал спокойствие и уверенность в себе. И полную покорность, даже желание выполнить все требования стража порядка. Пошел рядом со вторым милиционером, первый, со справкой Максима в руках, шел впереди.

Они вошли в здание Ярославского вокзала, оказались в толпе у пригородных касс. Очереди к каждой образовывали затейливые хвосты, переплетались, в них то и дело вспыхивали ссоры. Разобраться, кто за кем стоял и кто тут крайний, было непросто. Максим скосил глаз: так, слева есть выход, это хорошо. Широкие двери нараспашку, народ, нагруженный багажом, ломится в обе створки сразу. Как только «конвой» поравнялся с дверьми, Максим резко ударил идущего рядом милиционера правым локтем в бок. От неожиданности тот охнул, вытаращил глаза, но от резкой боли не смог произнести ни слова. Максим рывком развернул его лицом к себе и два раза врезал кулаком под дых. Бить пришлось через толстую зимнюю куртку, и все равно страж порядка, почти потеряв сознание, повис на руках у Максима.

— Эй, ты чего?! — заорал Максим во все горло, делая вид, что держит кабанообразного держиморду из последних сил.

Его напарник обернулся и секунд десять соображал, что происходит, потом бросился к Максиму.

— Что случилось? — Он глупо вылупился на бледного бездыханного товарища.

— Не знаю, мы шли, все нормально было, потом он падать начал, сознание потерял, — торопливо врал Максим, косясь одновременно по сторонам и следя за реакцией пока еще дееспособного мента.

Тот топтался на месте, не обращая внимания на окружавшую их толпу. Максим решил, что с него хватит, представление и так слишком затянулось.

— Держи. — Он почтительно прислонил бесчувственную тушу к недоумевающему напарнику, не забыв выхватить у него из рук свою справку, и нырнул в толпу приезжих, заполнивших здание вокзала. Гигантские клетчатые сумки, огромные чемоданы скрыли его из виду.