погребены под платьями разного фасона и расцветки. Ещё одно пальто бессильно свесилось через спинку стула возле деревянного стола. Тогда как женские трусики и лифчики плотно оккупировали мягкую спинку дивана. Но, вроде как, пылью не пахнет, да и пол не завален откровенным мусором. Хочется верить, что весь этот бардак из-за того, что Мила долго и придирчиво собиралась в ночной клуб «Прибой». Ведь это их первый совместный выход в свет.

Пальто, ботинки и шапку Юрий оставил на вешалке возле входной двери и в одних носках прошёл следом за Милой на кухню. Как и следовало ожидать, холодильник отключен, дверца нараспашку. А вот и бытовой фильтр с пластиковой ёмкостью литра на три, необходимое дополнение к «похлёбке».

— Выпей, — на стол перед Милой Юрий поставил стакан воды.

— Спасибо, — Мила залпом опрокинула стакан.

Как от былого веселья, так и от выпитых слабоалкогольных напитков не осталось и следа. Что не успело выветриться, пока они весело дёргали конечностями на танцполе, то добила нежданная и от того ещё более нервная встреча с бывшим и поспешное бегство, а иначе и не назовёшь, из ночного клуба.

— Хочешь узнать, кто это был? — Мила глянула на Юрия снизу вверх.

— И так понятно кто, — Юрий присел на соседний табурет, — твой бывший.

— Верно, — Мила отвела глаза.

Подлая человеческая сущность жаждет узнать подробности, самые солённые, самые скандальные. Руки буквально чешутся схватить подружку за плечи, тряхнуть как следует и заставить выложить всё как на духу, как на допросе в Гестапо. Но Юрий благоразумно промолчат. Не стоит давить на Милу, тогда гораздо больше шансов, что она расскажет всё сама. А если так и не захочет рассказывать, то и методы Гестапо не помогут.

— Ладно, всё равно узнаешь, — кулачок Милы глухо ударился о столешницу. — Его зовут Ваня, Иван Поликов, если официально. Это непросто мой бывший, я реально любила этого козла. Мы долгое время были вместе, почти четыре года. Всё было просто зашибись, но идиллия закончилась, когда я решила остепениться. Сперва мягко, а потом всё более и более настойчиво я стала намекать этому козлу, что нам пора официально оформить наши отношения. Однако он наотрез отказался понимать даже самые топорные намёки.

А потом между нами произошло бурное объяснение, — хмуро бросила Мила. — Я прямым текстом заявила, что мне нужна стабильность: муж, нормальное жильё, дети, ипотека и далее по списку. В ответ Ваня не менее прямым текстом заявил, что его всё устраивает и так. Залезать в ипотечную кабалу он не хочет, жена ему не нужна, а дети, так это вообще спиногрызы, от которых одни лишь расходы. В общем, мы расстались весьма и весьма бурно. Ваня весьма бойко выскочил из этой квартиры, когда я схватила вот эту самую табуретку, — двумя пальчиками Мила показал на табуретку под Юрием, — чуть было не сломала её о его голову.

Несколько позже до меня дошла простая истина: — продолжила Мила, — мало принять решение остепениться. Мало. Мне пришлось не просто выгнать этого козла из своей жизни, а круто поменять весь мой круг общения. Главное, я больше не хочу жить в этом «человечнике». Почему, собственно, у меня и возникли мысли не просто сменить работу, поменять шило на мыло, а завести собственный семейный бизнес.

В голове зазвенели тысяча и один вопрос, но Юрий вновь сумел сдержать неуместное любопытство. Сейчас Мила раскрылась ему с неожиданной стороны. Сейчас самая лучшая тактика — молчать и слушать.

— К чёрту миллионы. К чёрту собственная вилла на берегу Чёрного моря. Семейная фирма тем и хороша, что позволит создать прочный материальный фундамент для простой, но более чем достойной жизни. Распоряжаться собственным временем по собственному усмотрению и работать на себя. Да, — Мила резко подняла руку, Юрий послушно закрыл рот, — я знаю, что работать на себя — самая жестокая форма эксплуатации. Но оно того стоит, верь мне. Можно зарабатывать ровно столько, чтобы покрыть собственные потребности и не париться карьерой, начальством и прочими атрибутами работы на чужого дядю.

В словах подружки имеется рациональное зерно. На память вновь пришла чета лесоводов Кругликовых. Егор Назарич настолько врос в свои делянки, что вряд ли променяет их на кабинет с видом на Красную площадь. Да и Галина Назарич вряд ли откажется от своего огорода ради того же вида на Красную площадь. Разница только в том, что Мила ещё откровенней, хотя и весьма туманно, мечтает о собственной семейной фирме, тогда как у четы Кругликовых она уже есть.

— Юрий, останься у меня. Прошу, — Мила подняла на него большие печальные глаза. — Если не хочешь, чтобы я ночевала у тебя, тогда заночуй у меня.

Дела… Пальцы задумчиво забарабанили по столешнице. Юрий как и прежде не намерен форсировать события. С другой стороны, они ещё ни разу не спали в одной постели в прямом смысле этого слова. Тем более, как Юрий успел заметить, у Милы тоже двуспальная кровать.

Левая рука пощупала карман брюк. А вот и главный аргумент «ЗА». Чисто на всякий случай Юрий прихватил в клуб связку из трёх презервативов. Поход в «Прибой» в любом случае обещал закончиться бурным сексом. Как бы Мила не заверяла в эффективности противозачаточных пилюль, но для себя Юрий твёрдо решил, что заниматься сексом без «резиновых посредников» он будет только с женой.

— Хорошо, будь по-твоему, — Юрий нежно сжал ладошки Милы.

Пусть и не после бурного ночного веселья, секс получился на славу. Заодно Мила окончательно успокоилась. Юрий в изнеможении растянулся рядом с подружкой на её двуспальной кровати. Ему всего тридцать лет, а устал так, будто лес валил. Пора, пора, ох как пора заняться утренними пробежками. Заодно подправить социальный рейтинг, а то просел немного. Именно так падение и начинается: здесь поленился, там опрокинул лишнюю рюмку водки, вон там плановый медосмотр проморгал. Так легко не заметить, когда социальный рейтинг опустится ниже роковой черты в сотню баллов. Но это всё потом, Юрий с нежностью и заботой натянул на Милу одеяло. От танцев, нервов и любовных утех подружка вырубилась без задних ног.

Всё бы ничего, да только к нему самому сон почему-то никак не идёт. Юрий покосился на окно. У Милы занавесок нет вообще, стёкла прикрывают горизонтальные жалюзи. Кажется, будто в щели между белыми пластиковыми полосками сочится тьма, ну или просто ночной покой.

Неужели… Сердце забилось от предвкушения и радости. Неужели вот оно, то самое, простое человеческое счастье? Вика, с которой Юрий прожил в почти настоящем браке больше двенадцати лет, так и не позволила ему