Да, но кроме того, что злобный Сталин отодвинул оппозицию от власти, конкретные претензии будут?

Ну…

«Планирование из орудия социалистического строительства становится орудием расстройства экономики и внесения в нее анархии и хаоса. Решающее преимущество социалистического строительства перед капитализмом — план, предвидение, расчет и учет — исчезают. Мало того, при этих условиях плюс… превращается в минус, ибо в то время, как при капитализме закон стоимости (хотя и через кризис и величайшие жертвы, но через 2–3 года) создает условия (конечно, очень узкие, ограниченные рамками частной собственности) для нового развития производительных сил, или, по крайней мере, для прекращения их дальнейшего падения, то при плановом строительстве авантюристические планы из года в год могут дезорганизовывать экономику в течение более длительного периода и довести всю страну до полного паралича и голода, как это имеет место в данный момент…»

Правда, каким образом Сталин дезорганизовал планирование, из этого отрывка непонятно, поскольку все реформы проводились по плану. В чем заключалась авантюра? В пятилетке? В коллективизации? Ладно, колхозы на тот момент были делом спорным, но что можно иметь против индустриализации? Голод — понятно. Голод в 1932 году был (как и предшествующие полвека) — но паралич экономики-то откуда взялся в стране, производительные силы которой росли невиданными в истории темпами?

«Экономическая политика Сталина, несмотря на то, что мы за последние годы построили десятки крупнейших заводов и фабрик, электрических станций и пр. по последнему слову техники… привела… не только к невиданному экономическому кризису всей страны, но она дискредитировала самые принципы социалистического строительства и отбросила нас в экономическом отношении не менее, чем на 12–15 лет назад…»

То есть, в одной стороны, построили десятки заводов и фабрик, а с другой — отбросили страну в 1920 год, во времена разрухи. Непонятно. Объяснение будет?

Не будет. Кинув тезис, оппозиция традиционно переходит к наболевшему. А именно к «внутрипартийной демократии», то есть, в переводе с языка политики, к свободе неограниченной болтовни и мерах по ее недопущению — исключениях из партии и даже высылки из крупных городов. Более жесткие меры в те годы не применялись. Но, с точки зрения политиков, любые действия, лишающие трибуны — все равно террор.

«Террор в условиях невиданной централизации и силы аппарата действует почти автоматически. Терроризируя других, каждый в то же время терроризирует и самого себя, заставляя лицемерить других, каждый в то же время и сам вынужден выполнять определенную долю этой “работы”…

Вся верхушка руководящих партийных работников, начиная со Сталина и кончая секретарями областных комитетов, в основном прекрасно отдают себе отчет, что они рвут с ленинизмом, что они насилуют партийные и беспартийные массы, что они губят дело социализма, но они так запутались,… попали в такой заколдованный круг, что сами не в состоянии из него уже вырваться. Ошибки Сталина и его клики… переросли в преступления… Они на деле рассматривают партию лишь как свою вотчину. Не они для партии, а партия для них…»

Тут имеет место быть малюсенькая подмена понятий. Сталин действительно пользовался партией как инструментом и не терпел возражений — но не для себя, а для решения задач социалистического строительства. Двадцать лет спустя, во время июльского пленума 1953 года, эта претензия будет высказана уже открыто: Берия, мол, использовал партаппарат как каких-то исполнителей. «Он считал секретарей областных комитетов партии диспетчерами. За какое дело он возьмется, по такому делу секретарь обкома — диспетчер». Возмутительно! А что надо было? А вот что: «Не было положения, чтобы он… у партийной организации попросил помощи организовать партийную работу».

Те же претензии предъявлялись и Сталину, но все же в более завуалированной форме. «Мы хотим не работать, а болтать о политике» — в начале 30-х массы бы такого не поняли. Точнее, поняли бы, но правильно — а оно надо?

«В партии мы, несомненно, имеем некоторую, хотя и незначительную, прослойку немолодых, честных субъективно партийцев, продолжающих, однако, искренне верить в правильность политики Сталина. Как можно объяснить такое явление? …У значительной части партийцев с небольшим теоретическим багажом или вовсе без багажа, с небольшим теоретическим кругозором выработалась традиция, привычка поддерживать ЦК, ибо “ЦК всегда решает правильно”… Эти партийцы не могут объяснить гигантских противоречий между декларациями сталинского руководства и действительностью, но они боятся как огня всяких “уклонов”, они привыкли голосовать за ЦК и поэтому стараются не замечать этих противоречий… Они все объяснения противоречий нашей действительности сводят или к неизбежности трудностей социалистического строительства, или к неизбежным недостаткам во всяком большом деле…»

Противоречия между декларациями сталинского руководства и действительностью объяснялись примерно так же, как противоречия между видом квартиры в разгар ремонта и картинкой, нарисованной дизайнером. И партийцы, не замороченные «теоретическом багажом», это понимали правильно. А то, что возводимое здание по виду не совпадало с возведенными теоретиками воздушными замками… так в воздушных замках люди и не живут. Они же воздушные!

Сталинская авантюристическая “архилевая” политика… с абсолютной неизбежностью ведет к реставрации капитализма… Партия и рабочий класс в своем подавляющем большинстве против Сталина и его клики. Надо только эти распыленные и терроризированные силы объединить… и начать работать по устранению сталинского руководства…»

Как мы теперь знаем, «авантюристическая архилевая политика» вместо реставрации капитализма привела страну к невиданному рывку и положению сверхдержавы. Партия и рабочий класс в абсолютном большинстве тоже оказались за Сталина. Почему бы это, а?

Мы поймем это, если рассмотрим, что предлагают оппозиционеры.

«Конкретно вся сумма мероприятий, необходимых для вывода партии и страны из кризиса и тупика, сводится в основном к следующему:

В области внутрипартийных отношений:

1. Ликвидация диктатуры Сталина и его клики. (Кто бы сомневался. — Авт.)

2. Немедленный слом всей головки партийного аппарата. Назначение новых выборов партийных органов на основе подлинной внутрипартийной демократии и создание твердых организационных гарантий против узурпации прав партии партаппаратом. (Это как? По любому чиху собирать митинги, а по двум чихам — съезды? — Авт.)

3. Немедленный чрезвычайный съезд партии. (Ну вот с чего они взяли, что съезд их поддержит? Ни разу до сих пор партийные массы не поддерживали оппозицию! — Авт.)

4. Решительное и немедленно возвращение партии по всем вопросам на почву ленинских принципов (Интересно, каких именно? Первым давить “внутрипартийную демократию” начал именно Ленин. По очень простой причине: она была категорически несовместима с государственным строительством. — Авт.)