– Стоит ли задавать этот вопрос? – Хоуксли устало покачал головой. – Мы с вами уже видели столько людей, одержимых той или иной идеей, что, право же, можем поверить во все. И это дает нам преимущество перед большинством наших знакомых, которые отметут с негодованием даже самые убедительные доводы, если им скажут, что убийца – миссис Райдинг или, к примеру, викарий Фридделл. Кстати, он вполне мог совершить оба этих убийства!

– Как странно, – озвучила Кэтрин беспокоившую ее мысль. – Позавчера мы все думали, что убийцей миссис Роуленд мог быть кто угодно, любой из жителей Кромберри или приезжих, а сейчас у нас осталось лишь несколько человек, которые могли совершить преступление. И все же нам ничуть не стало легче выбрать из этих людей кого-то одного…

– Так и есть. – Кивком судья дал Кэтрин понять, что вник в суть ее несколько путаного высказывания. – Порой выбирать из десяти вариантов ничуть не легче, чем из двухсот. К счастью, у нас есть Грейтон и все возможности полиции. Они должны провести огромную работу, но рано или поздно они найдут все оборванные нити и соединят их так, чтоб клубок привел нас к кому-то одному. А до тех пор…

– А до тех пор… Неужели этим дамам и мистеру Макнилу придется проводить время в Кромберри? И должны ли они, а с ними и мы все, бояться убийцы? Не рискуем ли мы с вами, пытаясь узнать его имя? Что, если случайно оброненное кем-либо из нас слово покажется ему наполненным каким-то особым смыслом и он решит устранить препятствие?

Все эти вопросы заботили и Кэтрин, хоть она и не всегда готова была озвучить их даже самой себе. И сейчас она испытывала благодарность к миссис Дримлейн, задавшей их.

– Если б я мог ответить вам… – Лицо судьи Хоуксли выражало теперь еще большую усталость и тревогу. – Если убийцу так напугали слова мисс Лэмбон, что он убил ее среди дня в переполненной людьми гостинице, то он может убить снова, если ему покажется, что кто-то еще угрожает раскрытию его тайны. Я не могу просить мисс Хаддон уехать на время из «Охотников и свиньи», вы нужны вашему дяде, но я бы попросил вас, миссис Дримлейн, несколько дней погостить у сына или, если вам это кажется неудобным, стать моей гостьей. Хоть я и уверен, что вы откажетесь…

– И будете совершенно правы в своей уверенности, – подхватила миссис Дримлейн. – Мы с Кэтрин самым тщательным образом будем делать вид, что не имеем ни малейшего представления о личности убийцы, как и о том, что он находится где-то неподалеку. Не правда ли, малиновка?

В ответ Кэтрин лишь покраснела и помотала головой, от чего ее старшие друзья в тревоге переглянулись.

– Я же рассказала Эммелине… миссис Хаддон о том, что услышала, сидя в кладовой. Если она поделится этими сведениями с кем-то еще, все дамы из Бата узнают, что я подслушивала…

– Ох, я-то совсем позабыл об этом. – Хоуксли вздохнул, он не собирался осуждать юную особу за то, что она выдала тайные сведения посторонним, но его беспокойство возросло. – Вы говорили, что миссис Хаддон хочет пообщаться со мной до того, как в нее когтями вцепится Грейтон. Давайте же, зовите ее сюда. Возможно, она не успела разболтать ваши новости всем дамам из Бата и нам удастся уговорить ее не распространяться о ссоре миссис Роуленд со своим убийцей! Если, конечно, она не тот самый убийца!

В отличие от миссис Дримлейн, не особенно верившей в виновность Эммелины, судья Хоуксли рассматривал всех с одинаковой подозрительностью, несмотря на свои симпатии и антипатии.

Обеспокоенная Кэтрин поторопилась в Комнату с овцами, чтобы привести невестку, а миссис Дримлейн наскоро принялась пересказывать судье Хоуксли свои впечатления о странном поведении миссис Уиллинг.

Когда Кэти постучалась, ей открыла горничная Эммелины. Сама миссис Хаддон полулежала на узкой кровати, а рядом с ней сидела на жестком стуле Агнес Беррингтон и, похоже, читала подруге вслух какой-то роман. По заплаканному лицу и застывшему взгляду миссис Хаддон можно было догадаться, что она слышит едва ли половину того, что читает Агнес.

Горничная вернулась в дальний угол комнаты к своему шитью, и Агнес объяснила Кэтрин:

– Молли боится находиться наверху, даже в обществе других горничных. Сегодня она всю ночь не могла заснуть, ей казалось, что кто-то ходит по коридору и останавливается у ее двери. Эммелина разрешила ей остаться в нашей комнате. Вы будете очень любезны, если попросите вашего дядюшку устроить ей постель… из чего-нибудь.

В комнате не было даже маленького диванчика, подобного тем, что стояли в других номерах, и Кэтрин вновь стало неловко из-за того, как неудачно они поселили Эммелину и ее подругу.

– Конечно же, я попрошу дядю Томаса перенести сюда кушетку из Зала фей, на ней вашей горничной будет вполне удобно. А завтра мистер Макнил переедет к Райдингам, так что должна освободиться Комната с портретом, и кто-то из вас может переехать туда…

– Благодарю покорно. – Агнес поморщилась. – Уж лучше мы останемся здесь все вместе до тех пор, пока ваш главный констебль не разрешит нам вернуться в Бат. Сейчас не лучшее время, чтобы разделяться, не так ли, Эммелина? Я уж не говорю о том, что в Комнате с портретом убили бедняжку мисс Лэмбон, как там вообще можно будет заснуть?

Миссис Хаддон, уже поднявшаяся с постели, поспешно закивала.

– Ничто не заставит меня ночевать в одиночестве! Если убийца решит, будто мисс Лэмбон поделилась с нами тем, что ей, бедняжке, было известно?

– Сержант Нобблз обещал тетушке Мэриан, что его констебли будут присматривать за нашей гостиницей. – Про себя Кэтрин мимолетно подумала, что если «Охотники и свинья» и дальше будут притягивать всяческие неприятности, то скоро в гостинице не останется комнат, в которых не совершилось бы какое-нибудь преступление. – К тому же журналисты расположились в пабе и следят за Мэйн-стрит, никто не сможет проникнуть сюда незамеченным!

– Констебли и журналисты навряд ли помогут нам, если убийца уже в этих стенах! – пылко возразила Эммелина, а горничная в своем углу вздрогнула и выронила свое шитье. – Однако ты, должно быть, пришла сообщить, что прибыл судья… Как его фамилия?

– Хоуксли. – Из всех, кто побывал в «Охотниках и свинье» накануне, Кэтрин предпочла бы увидеть в роли убийцы кого-нибудь из Фридделлов, доктора Голдблюма или уж миссис Райдинг. К тому же никого из них не было в гостинице в данный момент, что весьма успокаивало. – Судья Хоуксли и миссис Дримлейн ожидают нас в Зале фей.

– Идем, Агнес, я бы хотела поскорее покончить с неприятным разговором. Он будет первым в ряду подобных… – Эммелина с горькой улыбкой повернулась к подруге.

Кэтрин растерялась – она вовсе не предполагала, что мисс Беррингтон составит им компанию за чайным столом. Заметив ее изумление, миссис Хаддон решительно кивнула:

– Я все рассказала Агнес. Эти тайны гнетут меня, мне давно следовало поделиться с близкой подругой своими переживаниями, а сейчас я чувствую себя не столь одинокой…

Мисс Беррингтон положила книгу на кровать и встала со своего стула, готовая сопровождать Эммелину. Кэтрин увидела, как из книги едва не выпал сложенный пополам листок бумаги, но Агнес успела подхватить его и спрятать между страницами.