– Если бы так! – с горечью воскликнула я. – Я его потеряла!

– Кронского? Вы что, поругались? Это все Пулька! Это ее проделки! – как обычно, затараторила она.

– Да телефон я где-то свой посеяла! И правда Пулька во всем виновата! – Было приятно обвинить хоть кого-то в своем несчастье.

– Расскажи, расскажи!

– Да нечего тут рассказывать. На днях она попросила съездить с ней к Власу в автосалон, чтобы он ей скидку на машину сделал.

– Это к жениху-то твоему в желтых ботинках?! – усмехнулась она.

– Сводница проклятая! Он попросил мою последнюю книжку для своей бабушки. Ну, я, понятное дело, не таскаю с собой собственные книжки. Он – давай встретимся вечером, ты мне подвезешь. Как будто не может сам купить!

– Вот именно! – горячо поддержала меня Икки. – А ты что?

– Да я не успела и рта раскрыть, как Пулька: «Она сегодня совершенно свободна, совершенно свободна…»

– Ну, Пулька! – рассердилась Икки. – И что у нее за охота в чужие дела лезть!

– Пришлось с ним встречаться, подвозить эту чертову книжку. Я, естественно, торопилась, потому что вечером мы должны были встретиться с Алексеем – мы каждый вечер с ним встречаемся, и этот пресный тип поволок меня в какое-то восточное кафе с монотонной музыкой. В общем, это все неважно. По-моему, именно там я и потеряла сотовый. Я никак не могла от него отвязаться – нервничала, торопилась… И вот результат.

– Ну, Пулька! – снова злобно воскликнула она. – Я бы тебе свой дала, но у меня отключен за неуплату.

– Слушай, я ж тебе подарок принесла, – вдруг вспомнила я и достала из пакета сверток.

– Я тоже. – Икки полезла в шкаф.

– Зачем ты тратилась?!

– Что значит тратилась? – обиделась она.

– Ты ведь недавно устроилась на работу. Я же все понимаю.

– Глупости, держи, – и она протянула мне маленькую коробочку – это были мои любимые духи.

– Ты с ума сошла! Нельзя быть такой расточительной!

Но Икки уже не слушала меня – она распаковывала мой подарок.

– Какая прелесть! Божественно! А цвет! Я тебя обожаю! – взвизгнула она, рассматривая бюстгальтер цвета шампанского.

– Черт! Я перепутала подарки! – вырвалось у меня от неожиданности.

– Так это не мне? – разочарованно спросила Икки.

– Это я Женьке приготовила, а тебе… – но она не дала мне договорить – ее уже не интересовало, что я ей приготовила.

– Женька обойдется! Я, конечно, могла бы передать ему твой подарок, потому что мы встречаем Новый год вместе. Вернее, не встречаем, а работаем – он попросил меня помочь – ничего не успевает. А я, как ты знаешь, обязана ему работой и не могу отказать. К тому же мне все равно негде справлять… Ты с Кронским, Пулька с отоларингологом, Анжела – с семьей. Одна я – не пришей кобыле хвост, – сказала она и, подумав, добавила: – Знаешь, и мамаша, кажется, только и жаждет, чтобы я куда-нибудь ушла.

– Да ну, брось ты!

– Я серьезно. – Икки перешла на шепот и села рядом со мной на диван. – Последнее время ей кто-то стал звонить, а когда я подхожу к телефону – трубку швыряют. Но вчера… Это вообще – нонсенс! Мужской голос, вежливо так, с придыханием говорит: «Добрый вечер. Будьте добры Людмилу Александровну к телефону». Представляешь? С кем она могла познакомиться, а главное – где, ума не приложу! Она ведь только в магазин ходит да телевизор смотрит!

– Может, в магазине? – предположила я.

– Не знаю, на нее это непохоже.

– А я и смотрю, переменилось она! Я как увидела ее сегодня, сразу это почувствовала, – подтвердила я.

– Ты заметила?! Заметила?! – будто даже обрадовалась Икки. – Кошмар! Я чувствую, устроит она мне райскую жизнь. А я-то думаю, что это она со мной разговаривать вдруг начала и даже холодильник на ключ не закрывает – пользуйся, мол.

– Не паникуй раньше времени – может, еще все обойдется. – Я попыталась успокоить ее.

– Да какой там обойдется! – Икки чуть не плакала. – И почему я такая несчастная!

– Нахалка ты! – Я решила действовать методом «бури и натиска». – У тебя есть такие подруги, а ты…

– Давай чай пить, у матери в холодильнике торт со вчерашнего дня остался.

– Нет-нет, я пойду.

– Ну как хочешь, а то бы посидела еще.

– Нет. – Я стремительно встала с дивана и направилась в коридор, снова нацепила мокрую шубу, и тут взгляд мой упал на телефон. – Вот балда-то, я ж к тебе звонить приходила!

– Точно!

До телефонной станции было не дозвониться. Потом я долго набирала номер «Лучшего человека нашего времени», но в трубке слышались лишь монотонные, однообразные гудки, сообщающие о том, что хозяина нет дома, а сотовый был заблокирован, впрочем, как и у меня. Я была в шоке – оказывается, в жизни не все так просто.

– Да не расстраивайся – ведь 31 декабря. Все суетятся, никого дома нет. Вы же с ним договорились?

– Да, – растерянно сказала я, – одни неприятности – представляешь, мой новый роман не подошел!

– Как это? – Икки тоже успела забыть то время, как пять лет кряду я не могла пристроить ни один свой текст ни в одну редакцию Москвы.

– Сказали, в любовном женском романе не может быть главным героем мужчина, хотя текст неплохой.

– Эту идею, мне помнится, тебе подкинул Женька?

– Да, он посоветовал.

– Вот Овечкин! – сквозь зубы процедила она, и мне снова стало приятно, что роман отвергли из-за Овечкина, а я тут абсолютно ни при чем. Нет в том моей вины! И я позвонила маме.

– Здравствуй, Машенька! – весело и бодро крикнула она в трубку. – С кем ты столько разговариваешь по телефону – у тебя все время занято! Поздравления принимаешь?!

У мамы, судя по всему, было превосходное настроение, в отличие от меня. Что ж тут удивительного – у нее работал телефон, и она точно знала, с кем будет встречать Новый год.

– Мам, у меня телефон сломался, вызови мастера.

– А сама не можешь?

– Я не могу дозвониться до телефонной станции. Я от Икки.

– Передай ей привет. А ты в своем уме? Какой мастер на праздник? Кстати, а сотовый?

– Потеряла.

– Молодец!

– Ну что, тебе позвонить трудно?

– Нетрудно, только я точно знаю, что не дозвонюсь и потрачу полдня, а мне нужно еще приготовить праздничный стол Николаю Ивановичу. Он, если ты не забыла, по твоей милости будет справлять этот светлый праздник один с котами!

Вот наглость! Последнее предложение мама произнесла особенно громко (почти прокричала), видимо, чтобы ее услышал бедный и обманутый Николай Иванович.