Утро давно уже окрасило спальню, накаляя воздух душистыми ароматами свежескошенной травы соседей. Я лежу на постели и смотрю в потрескавшийся потолок. Я слышу, как тихо ходит Джесс. Как шумит душ и покрывает её обнажённое тело прохладными каплями. Они скатываются нескончаемым потоком по её коже и задерживаются на изгибах. Как моё сердце спотыкается об эти мысли и стучит в висках битами тяжёлой музыки возбуждения. Я слышу всё, и хочу протянуть эти минуты немного дольше, представляя, что сейчас она войдёт ко мне, сообщит о готовом завтраке, рассмеётся над чем-то и подарит мне толчок. За эти часы, которые я провёл именно в таком положении, осознал, что моё желание обладать телом девушки обращается в нечто страшное. Обычная похоть не заставляет пробираться в ночи в чужую спальню и сидеть на полу рядом с постелью, чтобы слушать. Именно слушать стук сердец, размеренное дыхание, успокаивающее меня, не думать ни о чём. Я заметил ещё ночью, что когда я нахожусь рядом с ней, то всё исчезает. У меня вылетают мысли из головы о прошлом и незаконченных делах, я лишь наслаждаюсь.

И сегодня наступает очередной день борьбы с собой, я узнаю нечто новое о ней и о себе. Это вновь перевернёт всё, поэтому уверять себя в чём-то уже не стараюсь. Я лишь жду. У меня нет желания возвращаться в мастерскую, возможно, это покажется ленью, но там, действительно, сложно работать. Если бы немного кислорода, вентиляции, кондиционера, да хоть чего-то похожего, чтобы возможно было дышать, то я бы не кривился от этого. Но такая работа может убить. Отравить глубже…

Резко сажусь на кровати, именно слово «отравить» становится ударом под задницу. Я наспех натягиваю спортивные штаны и футболку, достаю кроссовки и, подпрыгивая, натягиваю их. Несколько минут, чтобы умыться, и уже сбегаю по лестнице с жутчайшим грохотом. Кручу головой на кухне, замечая, что чайник уже вскипел и дымится. Но никого нет. Быстрым шагом выхожу на задний двор и в лучах утреннего солнца, бьющего в глаза, вижу девушку, ползающую по траве и осматривающую беседку. Её ягодицы вновь не прикрыты, лишь куски ткани, а не шорты не дают рассмотреть цвет её трусиков. Топик плотно прилегает к телу и дарит возможность насладиться бугорками груди.

– Джесс, доброе утро, – громко произношу я. Выпрямляясь, улыбается мне и поднимается на ноги.

– Привет. Неплохо они поработали, – отвечая, отряхивает коленки и подходит ко мне. Сегодня она собрала волосы высоко наверх и замотала их, но некоторые пряди выбиваются, и я любуюсь этим. Она сама молодость, энергия, и это невероятно меня притягивает.

– Необходимо её покрасить и оттащить на место, чтобы начать устанавливать фонтан. Думаю, первую половину дня поработаем в мастерской…

– Нет, – обрывая её, кладу ладонь на плечо, отчего девушка удивлённо затихает. Вот этого я и боялся. Вот этих слов.

– Сделаем иначе. У меня вся одежда грязная, и мне нечего носить. Если бы ты помогла мне постирать её, то за это время я бы сам поехал в мастерскую и докрасил стол, занялся бы другой мебелью. Затем я могу заехать в строительный магазин и купить краску для беседки. Меняю свою одежду на физическую работу, – предлагаю я, радуясь тому, что нашёл вариант, чтобы она вновь не дышала этой гадостью.

– Флинт…

– Джесс, послушай. Доверь мне самому работать в мастерской с лаком и краской. Я хочу быть полезным, но, как оказалось, мне нужна твоя помощь с одеждой. Это разумный обмен, – перебиваю её, поглаживая пальцами нежную кожу. Если бы она знала, что в этот момент я собираю воспоминания, чтобы, когда-нибудь вновь почувствовав себя одиноким, вырвать их и найти успокоение.

– А ты не боишься испортить свою дорогущую одежду в нашей машинке и сушилке? – Она дёргает плечом, сбрасывая мою руку.

– Нет. Это лишь вещи, но мне необходимо во что-то переодеться. Не могу же я голым ходить, – она направляется обратно в дом, а я за ней.

– Было бы интересно на это посмотреть, – весело бросает она и открывает один из шкафчиков.

– Ты хочешь увидеть меня голым? – Растягиваю губы в улыбке и облокачиваюсь о стул.

– Да что я там не видела, – смеётся она, останавливая взгляд на моих бёдрах. О, да, кровь приливает к члену, и он немного вибрирует, предупреждая меня об опасности. Плевать.

– К тому же сегодня я вдоволь насмотрюсь на других, – добавляет она, расставляя на столе чашки для завтрака.

– Что? – Вся игривость улетучивается, и я выпрямляюсь.

– Скоро ведь День независимости, точнее, послезавтра. И как обычно устраиваются вечеринки перед праздником. Вчера были танцы, сегодня более молодёжная встреча. Музыка, бассейн, алкоголь и много раздетой молодёжи, – рассказывая, Джесс достаёт хлопья и пачку молока.

– Ты не против? – Она поднимает их, и я отрицательно качаю головой. Мне плевать.

– Снова алкоголь, – тяжело вздыхаю я.

– Хочешь пойти со мной? – От её предложения мои брови ползут вверх.

– Пойти туда, где пьют несовершеннолетние? – Кривлюсь я.

– Когда ты стал таким ханжой? – Удивляется Джесс.

– Когда понял, что алкоголь прямой путь к очередной свадьбе, – мрачно отвечаю ей.

– То есть ты боишься?

– Да.

– Не сдержать свои инстинкты и трахнуть кого-то?

– Нет, не сдержать свои инстинкты и придушить кого-то.

«Если увижу, что до тебя снова кто-то дотронется», – добавляю про себя.

– Флинт, – смеясь, она ударяет меня по плечу.

– Серьёзно. Зачем тебе это? Зачем идти туда? Зачем пить? Зачем менять партнёра? Зачем? – Плюхаюсь на стул и напряжённо наблюдаю, как Джесс порхает по кухне, достаёт чашки и разливает чай.

– Потому что мне восемнадцать, и я хочу пойти на вечеринку. Тебе тоже не помешает тряхнуть стариной.

– Но там будут дети.

– Ага, девочки с сиськами и рабочими ртами, – невозмутимо произносит она.

– Джасмин, – опускаю голову, хохоча от её слов.

– И, Флинт, когда ты решишь завалить одну из них, то всё же, спроси о возрасте, – продолжает она.

– Я не давал согласия, – напоминаю ей, продолжая смеяться.

– Ошибаешься. Когда человек чего-то категорически не хочет, то он моментально обрывает разговор. Ты же поддерживаешь его, значит, тебе очень хочется увидеть полуголых девиц, – заключает Джесс.

– Я вчера сказал правду. Мне пока рано с кем-то сходиться, – поднимая руки в воздух, отвергая её предложение, качаю головой.

– А кто говорит о долгом времени? Так, на один разок. Тебе, действительно, это необходимо, Флинт. Кто-то же должен снять твой утренний стояк, – Джесс садится напротив и красноречиво смотрит на стол, намекая на моё тело.

– Что? – Моё лицо вытягивается.

– Нет, я не против, если ты будешь разгуливать по дому в таком виде, но на улице тебя примут за любителя виагры. Не пугай народ, – её глаза блестят от наслаждения, оттого что она говорит это. А я оконфужен, готов провалиться сквозь землю или засунуть голову в песок, да хоть куда.