В Венгрии дипломатические интересы СССР представлял со стороны Швеции Михаил Голенищев-Кутузов-Толстой, русский эмигрант, коллега Валленберга по шведскому посольству, руководитель отделения по делам советских пленных. Член одновременно нескольких дворянских родов, к которым принадлежали великий русский писатель Толстой и полководец Кутузов, Голенищев-Кутузов-Толстой работал в Красном Кресте и служил в министерстве внутренних дел советником по вопросам беженцев. Он отсылает в Москву сообщение, что Рауль Валленберг сотрудничает с СС.

Баронесса Элизабет фон Кемени-Фукс, красавица-жена венгерского министра иностранных дел Габора Кемени, тоже показывает, что у Рауля Валленберга были свои собственные каналы связи с Востоком. Кемени нужно было в ноябре 1944 года вывезти из осажденного Будапешта жену, находившуюся на последних месяцах беременности. Незадолго до отъезда, Валленберг говорит ей: «Я говорил о вас с Александрой Коллонтай. Я попросил ее позаботиться о вас, в случае если у вас возникнут проблемы».

Британское министерство иностранных дел подозревало Якоба Валленберга в том, что тот планирует новый плацдарм для проворачивания сделок в послевоенной Восточной Европе, и именно для этого послал племянника в Будапешт. Кремль находился тогда в хороших отношениях с банкирами Валленбергами: в войне 1939 года СССР с Финляндией они выступали посредниками, в феврале 1944 года, когда Хельсинки хотели заключить сепаратный мир, Валленберги вместе с Коллонтай устраивали все конфиденциальные встречи.

Русские сами искали втайне сепаратного мира с Германией, специально для этой цели заместитель министра иностранных дел Деканозов, доверенное лицо Берии, приезжал в Стокголь-м.

В Будапеште молодой Валленберг приобретает первейшее значение для Москвы.

Провалившаяся сделка Гиммлера нашла свое продолжение в меморандуме Госдепартамента США, в котором говорилось, что гуманитарную акцию выкупа евреев у СС нужно продолжить в Швейцарии, где не было официальных представителей СССР, к тому же руководитель местного представительства УСС Аллен Даллес был опытнее в делах такого рода, чем стамбульские резиденты.

На стороне немцев выступал не одиозный Эйхман, а мало кому известный, общительный и радушный оберштурмбаннфюрер Курт Бехер. После передачи 318 евреев из Берген-Бельзена в Швейцарию он приезжает на встречу 31 августа с Сали Майер, уполномоченным еврейской организации помощи «Джойнт».

Через три дня Гиммлер запрещает депортацию будапештских евреев, уже подготовленную венгерским правительством. Бехер дает обещание прекратить массовые убийства и приезжает в ноябре в Цюрих на переговоры с представителем WRB Розвеллом Макклелландом. Тот показывает ему документы, из которых следует, что на эту акцию была выделена сумма в 20 миллионов швейцарских франков.

Гиммлер держит свое обещание и приостанавливает работу газовых камер в Освенциме. «Я немедленно запрещаю всякое уничтожение евреев и приказываю заботиться о больных и старых лицах». В лагерь приехала комиссия Красного Креста. Еще одна порция евреев в 1700 человек была переправлена в Швейцарию.

Несмотря на приказ своего начальника, Эйхман гонит 25 тысяч мужчин и 15 тысяч женщин (хотя некоторые владеют немецкими паспортами) в Австрию для копания укреплений. Люди идут пешком под надзором полицейских 180 километров.

В дороге погибают 1200 человек, 4 тысячи успевает спасти Валленберг. В Берлине Гиммлер орет на Эйхмана: «Когда я приказывал вам убивать евреев, вы их убивали, теперь я приказываю вам заботиться о них, объясните мне, будете ли вы выполнять мои приказы или нет!» Эйхман: «Яволь».

Между тем близкий друг Гиммлера Вальтер Шелленберг, руководитель внешней разведки, берет за спиной Гитлера дело в свои руки с целью создать возможность для переговоров Гиммлера и других представителей Третьего рейха с США. Так, к концу войны между Западом и Востоком развернулась борьба за установление связи с СС, причем обе стороны действовали через Валленберга. Недавно в ходе расследования было установлено, что в 1944 году существовал канал связи между Гиммлером и Берией, посредниками были фюрер СС Курт Бехер и шведский дипломат Рауль Валленберг (по признанию бывшего генерала КГБ Радомира Богданова). Оба посредника действовали без ведома своих хозяев и были опасными свидетелями.

На самом же деле Гиммлер зондировал почву в обоих направлениях. В августе он шлет свое доверенное лицо Лангбена в Стокгольм, чтобы послать запрос в Москву о согласии Сталина заключить сепаратный мир с Германией.

В ноябре Шелленберг утверждает, что в случае необходимости Гиммлер сам объявит себя коммунистом и вверит свою судьбу русским. В надежде добиться в конце концов согласия Гиммлер отдает предпочтение сделке с Западом.

«Что бы вы сказали, если бы знали, что Рауль Валленберг работал на американцев?» — спросили однажды баронессу Кемени-Фукс. «Мне было бы все равно. Главное — это дело, которое делал Рауль Валленберг. Все равно, с чьей помощью».

Наверное, так же полагал и Рауль Валленберг, плохо разбиравшийся в обычаях спецслужб. Чтобы успешно справляться со своей миссией, ему нужна была помощь резидента УСС Олсена, согласие СС и, когда Красная армия подступила уже к самым воротам Будапешта, помощь русских. Каждая из сторон, с которой имел дело Валленберг, преследовала свои собственные цели. Валленберг был шахматной фигурой в чужой игре и едва ли был хозяином своей судьбы.

Как показывают новые источники, Валленберг не боялся русских. Как докладывал политрук 151-й стрелковой дивизии Дмитренков, Валленберг сам перешел к ним. Хотя это и противоречит мнению агента венгерской тайной полиции Кароли Ремению, расследовавшего впоследствии дело Валленберга и считавшего, что русские сами его разыскивали.

Как рассказывал подчиненный Дмитренкова Яков Валлах, Валленберг сам пришел к русским, два офицера обязали всех свидетелей к молчанию и увезли Валленберга со связанными ремнем руками. Заместитель министра обороны Булганин прислал телеграмму, что Валленберга хотят видеть в Москве.

Как позднее Валленберг рассказывал своему сокамернику, его вместе со своим шофером Лангфельдером везли через Румынию, в пограничном городе Яссы они выходили из поезда и заходили в ресторан. В советской столице им с гордостью показывали метро.

Согласно регистрационной карте, Валленберг считался арестованным с 19 января, а 6 февраля его доставили в московскую центральную тюрьму. Первые три недели в одной камере с ним находился немец Густав Рихтер, который вспоминал, что Валленберг был в хорошем настроении. Только гораздо позже Валленберг пишет письмо протеста Сталину, в котором, ссылаясь на свой дипломатический статус, требовал освобождения.

У Сталина была привычка размещать своих гостей в лубянской камере, чтобы проверить их благонадежность и перепроверить их связи. В 1945 году он подверг такой проверке многих своих зарубежных агентов, много сделавших для СССР. Поэтому надежда, что Валленберг оставался другом СССР, не исчезала.

Валленберга поместили в камеру номер 151 главной тюрьмы страны Лубянки. Яков Шевчук, сотрудник первого отдела четвертого отделения третьего главного управления военной разведки НКВД СССР, подвергает в ночь с 7 на 8 февраля Валленберга первому допросу.