Я не очень разбираюсь в людях, да, мне всего восемнадцать недавно стукнуло, слишком мало опыта, но тогда, еще при первой встрече, я почувствовала неприязнь.

— О, ничего себе! — оглядывает дом. — Круто! — Он действительно шикарный. Небольшой, но весь в гирляндах и украшениях, которые ярко мерцают.

— Ага, очень красиво.

Калитка открыта настежь, а входная дверь открывается, когда мы подходим ближе. Катя еще шутит, мол, как в супермаркете, подходишь к двери, а она уже открывается.

Я ожидала увидеть, как всегда, море алкоголя и громкую музыку, но тут все как-то очень тихо.

Слышно музыку со второго этажа, а тут народ компаниями просто сидит и общается.

— О, какие люди! — я даже не сразу узнаю Дена. — Не ожидал вас здесь увидеть.

— Как и мы, — шипит Катька и сразу хочет убегать.

— Привет, Ден, мы тебя тоже, — когда исчез Алекс, Ден тоже помогал. Искал его, а когда приходили письма, сразу бросал мне адрес е-мейла. Я тоже писала, каждый день писала.

— Ну, вообще-то, Валик мой друг, — показывает на нашего нового препода по праву.

Катька цепляется мне за руку, что-то мычит под нос, переводит на меня перепуганные глаза.

— Я не очень понимаю, — я выпала из жизни напрочь. Никак не могу уловить сути. Он же не наш одногруппник.

Ден нам вручает два пластиковых стаканчика, приглашает к камину и зовет препода.

— Валя, брат Юры, вашего одногруппника, — удовлетворенно хмыкает Ден.

Теперь понятно, а мы ни слухом ни духом. Катька, покрасневшая, наверное, уже думает как сбежать, а до меня наконец доходит одна вещь: если здесь Ден, значит, и Алекс?! Или я себя накручиваю?

Становится жарко, и глаза лихорадочно бегают по помещению.

— Не волнуйтесь, — начинает преподаватель, — я в универе бука, а тут простой холостой парень, — смотрит на Катьку с интересом.

Валентин, как он сам попросил его называть, заводит легкую непринужденную беседу. А когда у нас кончаются напитки, я предлагаю подняться на второй этаж и потанцевать.

Подруга с радостью соглашается.

— Теперь мне точно не сдать экзамен, — вздыхает Катька на лестнице.

— Кать, я тебя прошу, — мне уже надоело. Понимаю, что она переживает за стипендию, но так себя накручивать даже я не умею. — Все ты сдашь! — обнимаю подругу за плечи.

Здесь атмосфера покруче клуба. Цветомузыка, туман и даже диджей есть, а еще меня удивляет, что на втором этаже такая же большая гостиная, как и на первом.

Опять ловлю себя на том, что ищу Алекса. Двигаюсь под популярную музыку, но присматриваюсь к каждому парню.

— Я больше не могу! — орет мне в ухо подруга. — Пить хочу ужасно!

Соглашаюсь, и мы возвращаемся на первый этаж. Спускаемся до половины лестницы, заметив, кто стоит на последней ступеньке.

Светлые облегающие потертые джинсы, футболка плотно облегает тело, а на шее выглядывают из-под футболки до боли знакомые тату.

Вдох — выдох.

Ноги приклеились к ступенькам.

Гул в ушах. И безумное желание бежать.

Туго сжимаю ладонь Катьки, которая тоже кажется не дышит, и иду далее.

Прохожу мимо, надеясь, что он не остановит.

Не трогает. Просто проводит глазами, я чувствую его взгляд, но не трогает.

— Кать, можно тебя на минутку? — Ден настолько вежлив, что даже я трясу головой. Или он специально, чтобы меня одну оставить.

Я хочу. Боюсь. Но также понимаю, что этот разговор рано или поздно должен произойти.

— Ден, ты заболел? — хихикает Катька, выбирая на столе напитки.

— Мне правда очень нужно с тобой поговорить, — подходит и что-то шепчет на ухо.

Подружка хмурится, но соглашается. Просит меня никуда не идти, она быстро, а я уже чувствую, как трясутся коленки.

— Ты же не сможешь вечно бегать от меня, детка, — голос над ухом срывает сердце в пятки. — Я же ничего не прошу, просто выслушать, — и я сдаюсь. Поворачиваюсь к парню лицом, несколько мгновений блуждаю по лицу, потому что боюсь заглянуть в глаза. Заглянуть и опять утонуть.

67

— Говори, — произношу дрожащим голосом.

— Давай выйдем, — хочет прикоснуться, но останавливаю его рукой.

— Я сама, — так и не взглянув, выхожу на небольшую террасу.

Еще несколько ступенек — и сад. Накрытый специальным брезентом бассейн, вокруг которого очень много света.

Думаю, здесь очень красиво летом и весной.

— Держи, — протягивает мою курточку, — вся трясешься.

Да, только не от холода, но пусть будет так. Так даже лучше.

Одеваюсь и разворачиваюсь к бассейну. Не могу, не могу смотреть на него, опять злюсь. Снова хочу орать, и слезы очень близко.

— Мил, — останавливается за моей спиной. Близко. Я улавливаю его дыхание и тепло… аромат. Такой знакомый и родной.

Слез не могу удержать. Они льются, как вода из крана, только в моем случае, я не могу остановиться.

— Я… — опять мочит. В голосе можно расслышать тревогу и неуверенность. — Я все испортил. — Прикрываю глаза, сжимаю кулаки. Горло сводит спазмом. — Я идиот, потому что не поговорил с тобой, но в тот момент я не видел другого выхода. Даже представить не мог, что отец соврал. Он никогда такого не делал. Я виноват. Прости.

Молчу. Все слова стоят в горле, только рот открыть не могу. Воздух опять исчезает, во мне все переворачивается.

— Сбежал как трус. Я боялся. Очень боялся, что не смогу держаться от тебя подальше.

Сжимаю зубы еще крепче. Я согласилась выслушать, но не отвечать.

— Знаю, что принес тебе много боли и страдания, поверь, я чувствовал то же самое. Даже обдумывал вариант просто похитить тебя. Остаться в далекой стране и никогда не возвращаться домой.

— Я тебе не верю! — шиплю, пытаясь унять дрожь. Куртка мне кажется ужасно душной. Вся одежда начинает сжимать тело, словно меня всю обмотали жгутом. Как будто мир стал настолько маленьким, что я не помещаюсь.

Мне есть что сказать, есть, но… Я не могу себя пока заставить. Даже сейчас, когда он стоит за моей спиной, здоров и невредим, я еще в том мире. Где его нет. Все кажется сном. Неправдоподобным сном.

Только когда его руки нежно опускаются на мои плечи, меня как током прошибает. Я резко разворачиваюсь, смело заглядывая в голубые глаза.

— Да, ты все разрушил. Ты нас уничтожил. Я не знаю, как ты жил весь год, но я чувствовала себя преданной. Ты втоптал в грязь все свои обещания. Вырвал мое сердце и оставил умирать. — Перед глазами расплывчатая картина. Я не вижу его реакции, сама тону в эмоциях. — Все помню. Знаю, что ты был уверен в словах отца. Но в то же время это говорит о том, что