Наш мозг устроен так, чтобы придумывать истории, по мере того как он впитывает все многообразие мира, в котором каждую секунду происходит миллиард событий. Конечно, бывают совпадения, которые на самом деле ничего не значат. Если вы думаете о своей подруге, с которой давно не общались, и вдруг в эту минуту она вам звонит, это не значит, что один из вас ясновидящий. Если вы три раза подряд выиграете в рулетку, это не значит, что у вас началась полоса везения и нужно ставить последние деньги. Если механик, не имеющий ни одного сертификата, починил вашу машину, это не означает, что он справится с этим и в следующий раз, — возможно, ему просто повезло.

Предположим, у вас есть гипотеза, что избыток витамина D приводит к недомоганию; вы даже можете найти доказательства, подтверждающие эту точку зрения. Но если вы всецело настроены на поиски только доводов в поддержку своей идеи, ваше исследование нельзя назвать качественным, потому что вы игнорируете доказательства обратного — их может быть мало, а может и много, но вы о них не узнаете, потому что не обратили на них внимания. Ученые это называют «избирательный подход» — вы выбираете только те данные, которые доказывают вашу гипотезу. Качественное же исследование требует сохранения объективности в любом вопросе. Старайтесь честно рассматривать все «за» и «против» и только потом формировать свое мнение, исходя из имеющихся доказательств (а не из эмоций типа «Надо же! Лучше бы это было по-другому»).

Избирательный подход идет рука об руку с ограниченностью точки зрения. Такое случается, когда информация, к которой у вас есть доступ, оказывается нерепрезентативной по отношению к целому. Если вы смотрите на город из окна поезда, то видите только его часть, и не обязательно репрезентативную: вы ограничены окном, а значит, получаете искаженную информацию. Кроме того, поезда шумят. Чем люди более состоятельны, тем дальше они селятся от железнодорожных путей, значит, те, кто живет ближе к ним, как правило, не очень состоятельны. Если все, что вам известно о городе, — кто живет у путей, значит, вы не видели всего города.

Конечно, все это связано с дискуссией о сборе данных, которую мы начали в части 1, и важностью наличия репрезентативных выборок. Мы ведь стараемся понять, как устроен мир — или по меньшей мере новый город, мимо которого проезжаем на поезде, — и хотим получить альтернативные объяснения тому, что видим, или тому, что нам говорят. Удачное альтернативное объяснение, проливающее свет на многие ситуации, заключается в том, что вы видите только часть общей картины, а то, что скрыто от вашего взгляда, может выглядеть совсем иначе.

Например, ваша сестра гордо демонстрирует рисунок своей пятилетней дочери. И он может быть восхитительным! Если вы любите живопись, поставьте его в рамочку. Ну а если вы обдумываете вариант, инвестировать ли деньги в племянницу как в будущего великого художника мирового масштаба, то вам нужно задать несколько вопросов: кто отобрал эту работу? Кто обрезал рисунок? Каким по размеру был оригинал? Сколько рисунков было у маленького Пикассо до этого? Что было сначала, а что потом? Перебирая работы и отсеивая лишнее, вы можете наткнуться на серию выдающихся работ или удачный фрагмент чего-то более крупного (и менее впечатляющего), что было отобрано учителем.

При чтении заголовков мы тоже сталкиваемся с ограниченностью точки зрения. Например, вы видите: «Американцев, поддерживающих новое законодательство, втрое больше, чем тех, кто выступает против». И даже если окажется, что исследование было проведено на репрезентативной и достаточно большой выборке американцев (о необходимости этого мы писали в части 1 нашей книги), нельзя говорить, что большинство жителей США поддерживают законодательство. Может получиться так, что 1 % выступает против, 3 % поддерживают, а 94 % воздерживаются. Примените тот же принцип, читая заголовок про выборы: «На президентских праймериз кандидата А поддерживают в пять раз больше республиканцев, чем кандидата B». Может, это и правда, но этот заголовок может скрывать, что за кандидата C отданы 80 % голосов.

Попробуйте подбросить монетку десять раз. Вы «знаете», что в половине случаев должна выпасть решка. Но есть вероятность, что этого не случится. Даже если вы подбросите ее тысячу раз, решка может и не выпасть ровно 500 раз. Теоретические вероятности достигаются только в случае неограниченности количества попыток. Чем больше раз подбрасывать монетку, тем ближе соотношение орлов и решек будет к пропорции 50 на 50. Это парадоксально, но существует вероятность, которая близка к 100 %, что где-то в череде тысячи бросаний у вас выпадет пять раз подряд решка. Почему же это так парадоксально? Эволюция не подготовила нас к интуитивному пониманию случайности. Случайные бросания обычно не чередуются строго (орел — решка — орел — решка), бывают длинные промежутки постоянства, когда выпадают одни решки или одни орлы. И тогда можно кого-нибудь легко обмануть: просто снимите на телефон, как вы подкидываете монетку тысячу раз подряд. Перед каждым броском произносите следующую фразу: «Это будет первая решка из пяти подряд». И если у вас выпадет решка, прежде чем кидать монетку еще раз, скажите: «Это будет вторая решка из пяти подряд». Если в следующий раз выпадет орел, начните заново. Если нет, перед следующим броском скажите: «Это будет третья решка из пяти подряд». А затем просто вырежьте сцену с пятью решками подряд. Вот вы всех и перехитрили! Если вам действительно хочется впечатлить кого-нибудь, попробуйте сделать это десять раз подряд! (Шанс на то, что, подбросив монетку тысячу раз, вы получите решку десять раз подряд, равен всего 38 %. Но посмотрите на это с другой стороны: если попросить сто человек в одной комнате подбросить монетку пять раз, то шанс, что у одного из них пять раз подряд выпадет решка, равен 96 %.)[129]

Опыт общения 75-летнего мужчины, занимающего высокий пост, с полицейскими Нью-Йорка сильно отличается от впечатлений 16-летнего темнокожего подростка — их опыт определяется тем, что они видят. Последний может заявить, что его регулярно задерживают безо всяких на то причин и обращаются с ним как с преступником, а это уже расовая дискриминация. А 75-летний мужчина может даже не понимать, как такое возможно: «Мы всегда с этими полицейскими так мило общались».

Пол Маккартни и Дик Кларк скупили все пленки со своими выступлениями на экране за 1960 год — якобы чтобы контролировать, как журналисты преподносят историю их успеха[130]. Если вы ученый, проводящий исследование, или документалист, ищущий архивные кадры, то вы ограничены тем, что вам показывают. Получив данные или доказательства в поддержку какого-то заявления, задайте себе вопрос, репрезентативно ли то, что вам предоставили, по отношению к целой картине.

Маленькие выборки обычно не очень репрезентативны.