Интересно, понимает ли она, что прямо сейчас Белка думает лишь о том, как бы до нее добраться? Так, чтобы она не успела ни закричать, ни позвать на помощь?

Женщина отступила на полшага. Лицо ее стало чуть более суровым, хотя улыбка никуда не делась. Она снова указала на еду, ткнула пальцем в Белку, а затем изобразила, будто бежит. Пару раз взмахнула рукой, ребром ладони рассекая воздух…

И тут же состроила нелепую рожу: кривя рот, женщина протянула к Белке руки, растопырив пальцы, будто это лапы саблезубой кошки. Словно она хотела напугать девочку.

Белка даже не дернулась. Таким глупым образом у кайя пугали только самых маленьких детей. А она не ребенок. Женщина продолжала скакать перед носом, пытаясь изобразить нечто совсем невообразимое.

Белка взмахнула косичками. Ну и зачем все это? Что она хочет сказать? Через мгновение-два… Все должно получиться с первого раза, второй попытки не будет. Ударить затылком о стену?

Прекратив скакать, женщина снова ткнула пальцем в еду. На этом представление закончилось. Женщина развернулась и, не оборачиваясь, направилась к выходу. Девочка сжалась — ну же! Она ведь не смотрит! Она ничего не успеет понять…

Вот сейчас, когда женщина подойдет к двери… А потом? Куда ей бежать? И как далеко она сможет забраться, прежде чем женщины с жалящими копьями ее догонят?

Стена зашипела, наполняясь водой. Белка заскрипела зубами, глядя на то, как она опускается, запечатывая выход. Но почему! Почему она не смогла?

Некоторое время за стеной еще маячил темный силуэт, но потом и он исчез. Белка снова осталась одна.

Сила, сковывавшая мышцы, разом отпустила. Застонав, Белка упала на пол и осталась лежать, глотая воздух. Казалось, стены комнаты сжимаются, будто наполняются изнутри тягучей черной водой. Еще немного — и ее раздавит. Белке мерещились дрожащие тени в глубине черного льда. Они смотрят на нее, слышат каждый ее вдох… Ну почему она не смогла? Женщина ведь была так близко!

Девочка посмотрела на фрукты в мисках. Рот тут же наполнился слюной. Белка сглотнула… Живот, казалось, прилип к позвоночнику.

Фрукты блестели разноцветной кожурой. Манили, как влечет холодный ручей жарким летним полднем. Ягоды, крупнее и сочнее которых она никогда не видела; толстые початки с желтыми и красными зернами; раскрытые стручки с горошинами, огромными, как глаз бизона… Белка увидела и толстые стебли, похожие на полоски вяленого мяса. Ноздри затрепетали, от запаха еды закружилась голова.

Они ведь не хотят ее убивать? Если бы они этого хотели, они тысячу раз могли это сделать… Белка осторожно взяла стебель, похожий на вяленое мясо. От него и пахло мясом, пусть он и был зеленым и странно волокнистым. Может, это мясо той ветки-змеи, которую девочка заметила в странном лесу? Как бы то ни было, выглядел он очень вкусным.

Закричав, Белка отбросила стебель в дальний конец комнаты.

Они что, и впрямь думают, что она будет это есть? Что она позволит злым духам пробраться в тело? Чтобы они выели ее разум, как это случилось с Вимом? Или, что хуже, сожрали душу? Превратили в пустышку… Одну из них?

Белка зажмурилась. Она кайя, она сильная — сильнее любого голода. Схватившись за край пластины, Белка рывком отбросила ее в сторону.

Еда разлетелась по комнате. Что-то громко звякнуло. Вскочив, Белка принялась с яростью топтать фрукты, размазывая их по полу. Брызнул сок, холодная мякоть скользила под босыми ногами. Белка упала, но все равно продолжала давить фрукты, пока на полу не осталось только хлюпающее месиво.

Белка стояла на четвереньках, с ног до головы вымазанная липким соком. Вдох, выдох… Подняв взгляд, девочка посмотрела на прозрачную зеленую стену. С противоположной стороны вновь появился темный силуэт. Женщина стояла абсолютно неподвижно. Белка откинула с лица косички и оскалилась, как волчица.

Мокрые липкие пальцы нащупали какой-то твердый предмет. Белка схватила его, намереваясь с размаху швырнуть в зеленую стену. И остановилась — на фрукты и прочую еду эта вещь была не похожа. Это оказалось нечто длинное и узкое, завернутое в тонкую белую шкуру. Белка рывком содрала обертку и, не веря глазам, уставилась на то, что оставила ей женщина.

Нож. Узкое лезвие — немного длиннее ладони, шириной с два пальца и формой похожее на остроконечный лист тростника. Оно было прозрачным, сделанным из того же твердого льда, что и стены ее темницы. Белка чуть повернула клинок, и внутри заплясали серебристые звездочки — это отражались крошечные бабочки, порхавшие над ее головой. Чем была обернута рукоять, Белка не поняла — материал немного походил на кожу, но при этом более упругий и зеленого цвета.

Похожий нож Белка уже держала в руках — в лесу, где на нее напал хищный цветок. И девочка знала, какое это острое и крепкое оружие. Но тот нож был неудобным и грубым, этот же — сама легкость и изящество. Белка почти не чувствовала его веса. Она пару раз взмахнула рукой, от плеча, и услышала тоненький свист. Клинок пел, рассекая воздух.

Такой нож не годился для работы. Им нельзя строгать дере

во, нельзя резать по кости и мамонтовому бивню. Но с таким ножом Белка не побоялась бы выйти против саблезубой кошки или разъяренного вепря. Это оружие было сделано, чтобы убивать. И не только добычу на охоте.

Белка обернулась к стене. Темная фигура все еще стояла, неподвижная, как ледяная статуя из подземного селения. Белка подняла нож, глядя на нее сквозь прозрачное лезвие. И зачем? Зачем они дали ей оружие?

Рукоять удобно лежала в ладони. Не скользила, несмотря на то что пальцы были вымазаны соком. Словно прозрачный нож враз стал продолжением ее руки.

Зачем? Кого ей придется убить?

За спиной послышался тихий гул. Черная стена поползла вверх. Белка изо всех сил сжала рукоятку прозрачного ножа.

Сперва появилась тоненькая полоска яркого белого света. Белка невольно прикрыла глаза ладонью. Полоска света тем временем росла, постепенно превращаясь в светящийся прямоугольник. Выставив перед собой нож, Белка шагнула на свет.

Где-то впереди послышались крики.

В кабинете кто-то был.

Хель поняла это сразу, как только открыла дверь, хотя никого и не увидела. Все было как всегда, все вещи на своих местах, на столе мигает красным глазом передатчик.

За окном неистовствовала снежная буря. Луч прожектора метался, словно птица, которую злые дети облили бензином и подожгли: дрожащее красное пятно среди белых вихрей. Откуда-то донесся рев — может, зверя, может, одного из ее нефелимов. А может, это завывал ветер.

Хель сняла тонкий плащ и повесила его в стенной шкаф. Туда же отправилась и высокая фуражка — предварительно Хель отряхнула ее от снега.

На минуту Хель задержалась перед простым зеркалом без рамы, висевшим на внутренней дверце шкафа. Усмехнулась, как всегда, когда видела свое лицо. На одной щеке розовел легкий румянец. Снежные крупинки блестели в белых волосах. Прямо красавица… И тут же — зловещий оскал черепа. Порой не верилось, что это ее собственное лицо. Казалось, кто-то другой поселился в ее теле и теперь следит за каждым ее шагом с неизменной мертвой ухмылкой.