– Что это?

Такэси молча приложил указательный палец к губам: «Молчи и слушай».

«Они пришли, похоже, часов в десять. Сколько они здесь пробыли?» Развязная интонация говорившего показалась ей знакомой. В памяти всплыло лисье лицо.

«Предполагаем, что час с небольшим. Сначала пришел мужчина; некоторое время он был на втором этаже. Женщина появилась минут на пятнадцать позже», – ответил мужской голос.

«Мужчина – это брат потерпевшего, зовут Такэси Камио. Что он делал на втором этаже?»

«Этого мы не знаем. Похоже, прошел в свою комнату, но не могли же мы идти за ним следом…»

«В таких случаях нужно идти. Держаться рядом, пока не прогонят».

«Извините, в следующий раз так и поступим».

– Ну-ка останови, – Маё подняла руку.

Такэси, усмехаясь, остановил запись.

– Удивилась?

– Это что? – Она захлопала глазами. – Один из говорящих – Когурэ, точно? А с кем он говорит?

– Не узнаёшь? Ты с ним встречалась.

– Это где же?

– Вчера, у нас дома. Помнишь, когда мы вошли в кабинет брата, снаружи следил полицейский. Это он.

– Ладно, а откуда этот разговор? – Маё показала на смартфон.

– Когда мы ушли, приехал Когурэ и разговаривал с тем полицейским.

– А откуда запись?

– Ничего сложного. Вчера, прежде чем выйти из комнаты, я оставил записывающее устройство на полке. Я был уверен, что после нашего ухода приедет полиция. А сегодня утром сказал полицейскому, что забыл кое-что, пошел в кабинет и забрал. Как я и рассчитывал, мне удалось записать их разговор. Повезло нам – сам Когурэ приезжал…

– Записывающее устройство? Прямо так вдруг… Откуда у тебя с собой такие вещи?

– Остались от прошлой работы. Часто приходилось пользоваться достижениями цивилизации, чтобы развлечь зрителей.

– А не ты ли вчера ругал полицию, что она незаконно пользуется нелегальной прослушкой при расследовании?

– Устанавливать прослушку в чужом доме, может быть, и незаконно, но то, что я записал в своем, я сам и слушаю. Ничего противозаконного тут нет. Лучше послушай, что там дальше. Давай, повнимательней. – И с этими словами он снова включил воспроизведение.

«Что они делали после того, как пришла женщина?» – спрашивал Когурэ.

«Похоже, женщина что-то искала. Наверное, какой-то предмет, принадлежавший пострадавшему, чтобы положить в гроб. Мужчина что-то говорил про стационарный телефон с факсом. Что его унесли, кажется».

«Что он собирался делать с телефоном?» – вмешался третий голос. Вроде бы знакомый, похож на голос Какитани…

«Наверное, его интересовал список звонков. Помнишь, сегодня утром звонила дочь и требовала предоставить данные со смартфона? Не иначе как тоже по указке этого мужчины. Со смартфоном не получилось, так он решил попробовать хоть со стационарным телефоном…»

«Возможно. Но для чего?»

«Не знаю. Но с этим мужчиной надо поосторожнее. Не расслабляйтесь».

«Может, они решили сами искать преступника?»

«Это глупо. Без подготовки-то?»

«Но вы же сами говорите, что с ним надо поосторожнее. У меня впечатление, что этот Такэси Камио не простой любитель. Не лучше ли передать ему какую-то информацию и привлечь к сотрудничеству?»

«Ты что говоришь? Привлекать родственников пострадавшего к сотрудничеству со следствием вполне естественно – но возмутительно на этом основании думать о передаче им нашей информации. Нет никакой гарантии, что этот тип не связан с преступником».

«Но разве дочь не заслуживает доверия? Можно, например, попросить ее послушать голос, записанный на автоответчике».

«На автоответчике?»

«Это когда кто-то звонил по поводу отцовского банковского счета. Мы до сих пор точно не знаем, кто это был. Судя по голосу, похоже, что молодая женщина. Может, она подруга дочери…»

«Входящие звонки зарегистрированы. Если будет нужно, можно сразу же определить по ним личность звонившей. Возможно, она приходила на поминальную ночь или похороны. Сейчас это одна из важнейших зацепок. Давать это слушать дочери или кому-то еще совершенно недопустимо».

Такэси опять остановил воспроизведение и спросил Маё, каково ее впечатление.

– Поразительно! Полиция до сих пор в нас сомневается.

– Сомневаться – их работа. А больше ничего тебя не зацепило?

– Про автоответчик?

– Именно. Слыхала, они не знают точно, кто звонил. В записи входящих звонков номер сохранился, но имя им, выходит, неизвестно. Однако если человек оставил запись на автоответчике, он не мог не представиться. Ты, например, представляешься?

– Обыкновенно представляюсь. Просто говорю «здравствуйте, это Камио» или что-то вроде того.

– При этом ты ведь не объясняешь подробно, какими иероглифами пишется твоя фамилия?

– Конечно нет. Уверена, что собеседник и так знает… А, вот ты о чем! – Маё хлопнула себя по коленям. – Звонила Ацуми Мориваки. И наверняка сказала в автоответчик, что звонит Мориваки. Но поскольку на слух нельзя определить, какими иероглифами это пишется, в «списке Маэды» фамилия записана фонетически.

– Думаю, что так и есть. Мориваки звонила моему брату, но не дозвонилась и сказала в автоответчик, что звонила по поводу отцовского счета в банке.

– Она хотела встретиться с Макихарой, который служит в банке! – Маё хлопнула в ладоши. – Вот все и сложилось.

– Как тебе такой сюжет? – Такэси поднял вверх указательный палец. – У отца Ацуми Мориваки прогорел бизнес, и он нуждается в деньгах. Ацуми подумала, не сможет ли кто-нибудь ему помочь, и решила посоветоваться с братом. Выслушав ее, тот вспомнил про Макихару и попробовал связаться с ним.

– Речь ведь идет о местном банке. Можно попробовать поговорить с ответственным за кредиты.

– Но Макихара, выслушав отца, сказал, что ничего не получится, что он не сможет помочь, и отказал.

– Думаешь, отказал?

– Ведь он просто сотрудник банка. Как бы ни был он обязан человеку, но бывает, что приходится отказать. Тогда и брату пришлось снять свою просьбу. Но Макихара никак не мог об этом забыть. Его беспокоило, что подумал о нем сэнсэй. Не сложилось ли у него ужасное впечатление, что бывший ученик, многим ему обязанный, бездушно и беззастенчиво отказал своему учителю? Поэтому он и спрашивал тебя на поминальной ночи, не говорил ли сэнсэй что-нибудь о нем.

– Гениально! Безупречная версия, все концы сходятся!

– Никакая это не версия. Просто я подумал, что и такой сюжет возможен. Но то, что концы сходятся, не обязательно значит, что этот сюжет соответствует действительности, – равнодушно сказал Такэси.

– Зато это объясняет, как имя Макихары попало в «список Маэды».

Если Эйити звонил Макихаре, то это должно было сохраниться в его смартфоне.

Такэси поставил локти на стол и переплел пальцы.

– Думаю, что Ацуми Мориваки наверняка хотела встретиться с Макихарой по какому-то делу, связанному с финансами. Видимо, это касается баковского счета ее отца. Но это не просто просьба о материальной помощи. Возникла какая-то более сложная денежная проблема, и что, если брат был в нее каким-то образом вовлечен?