– Что за предложение? – скептически осведомился Манфред.

– Вы сообщите мне, какова ваша зарплата и какие дополнительные доходы вы получаете ежемесячно, включая сведения об автомобиле, квартире и страховках, а мы просчитаем ваши возможности и предложим соответствующую сумму.

– Потрясающее предложение, – саркастически заметил Манфред.

– Исходя из того, что мы знаем о вас на данный момент, речь может идти о сумме от 25 тысяч до 30 тысяч марок.

Манфред поднялся.

– Очень любезно. Я, пожалуй, подумаю над этим.

Покидая здание банка, Манфред уже совершенно точно знал, что будет действовать совсем иначе.

Когда Гюнтер вырвался из дома, его охватило ощущение, словно он повис в воздухе. К тому же его терзала головная боль. Почти полночи он не мог уснуть, потом выслушал странные намеки Марион. Надо предъявить иск этому идиоту аптекарю. В Америке он наверняка имел бы кучу шансов получить возмещение за то, что ему пришлось проверять действие пилюль совсем не на той женщине.

У себя на фирме Гюнтер появился гораздо раньше, чем обычно. Здесь было еще так тихо и спокойно, что он спросил себя, почему ему никогда раньше не приходило в голову приезжать на работу пораньше. Ковер на полу в коридоре приглушал шаги, дверь между секретариатом и его кабинетом была открыта. Гюнтер вошел, но заготовленное «доброе утро» застряло у него в горле. На письменном столе Гюнтера спиной к двери, как всегда безукоризненная и милая, сидела секретарша и беседовала по телефону на английском языке. Гюнтер замер и прислушался. Похоже, она звонит в Америку. Очень жаль, что он не владеет языком: было бы весьма интересно узнать, о чем она рассказывает. Судя по всему, разговор приятный. Секретарша оживленно жестикулировала и смеялась. Гюнтер легонько коснулся ее плеча, и она, вздрогнув от неожиданности, быстро положила трубку.

– Вы делаете это каждый день? – осведомился Гюнтер, когда она, красная от смущения, соскочила со стола и суетливо начала поправлять костюм.

– Это, – заикаясь, пробормотала секретарша, – касалось ваших интересов, и мы кое о чем договорились!

– Я могу проверить, что это был за звонок. Куда, какое время он длился и сколько стоит. Но надо ли нам знать все это так точно?

Побледнев, секретарша пристыжено опустила глаза.

– Мне очень жаль. Я оплачу счет за разговор.

– С кем же вы так мило беседовали?

– С моим другом… Он в армии.

– Как долго?

– Мы познакомились три года назад в Нью-Йорке.

Гюнтер обошел стол.

– И с этого времени вы ежедневно звоните ему отсюда? Полагаете, вашей зарплаты хватит, чтобы возместить все расходы? – Секретарша всплеснула руками. Гюнтер опустился в кресло. – Я подумаю о том, что произошло. А пока принесите мне кофе.

Марион тоже пила в это время кофе, с молоком. Свой ежедневный утренний кофе, с которого она начинала каждый день, когда Гюнтер уходил из дому. Марион перелистывала страницы ежедневной городской газеты: никаких статей про радар больше в прессе не появилось. Но и торжественное мероприятие в боулинг-клубе газетчики почему-то оставили без внимания. Марион открыла страницу с экономическими материалами, бегло просмотрела ее и решила начать день спокойно, не выходя из дома, поскольку после утренней грозы дождь продолжал моросить.

После восьми часов она вспомнила про господина из архива, который должен появиться сегодня на своем рабочем месте. Марион позвонила в городскую управу, и там действительно сняли трубку.

Часто дыша, господин заявил, что для получения справки о владельце соответствующего участка земли должны быть веские основания.

– Основания достаточно веские, – заявила Марион. – Я собираюсь купить этот участок.

Возражение, что подобные вещи не обсуждаются по телефону, Марион пропустила мимо ушей.

В конце концов, служащий сказал, что для получения сведений должен просмотреть книгу записей. Марион расценила это как успех.

– Я подожду. – Она потянулась к чашке кофе. Спустя некоторое время из трубки снова раздался голос:

– Госпожа Шмидт?

– Да-да. Слушаю вас.

– Госпожа Марион Шмидт?

– Да.

– По моим сведениям, этот участок земли, регистрационный номер 4377/3, принадлежит Максу и Берте Дреер. Но это сведения не сегодняшнего дня, должен сказать. Вчера я не был в офисе, и многое могло измениться.

Что могло измениться? Марион поблагодарила собеседника и повесила трубку. Макс Дреер, бормотала она, листая телефонный справочник. Ага, пограничные территории. До этого ей следовало додуматься и самой. Позвонить? Нет, с такими людьми лучше общаться непосредственно. Марион быстро поднялась, чтобы немедленно приступить к выполнению этой задачи.

Такого с Гюнтером еще не случалось. Во всяком случае, подобные вещи бывали не столь часто. Как знать, кто еще в фирме подставляет его и какие деньги утекают со счетов, если особы вроде его секретарши допущены к бухгалтерии? Гюнтер все больше склонялся к мысли уволить ее, но не знал, достаточное ли основание для этого такой поступок. Кроме того, чтобы найти и обучить новую, нужно много терпения, нервов и денег. Так что, возможно, ее телефонные звонки обойдутся значительно дешевле. Но отступать было не в его правилах. Все должны знать, что Гюнтер Шмидт никогда не меняет принятых решений.

Зазвонил телефон. Гюнтер, не желая, чтобы ему мешали, недовольно снял трубку.

– Просят вас соединить.

– Кто это?

Не хватало еще, чтобы она сказала, будто не расслышала фамилии. На сегодня это было бы слишком.

– Женщина… – Секретарша помедлила. – Хаген.

– Хаген?

– Да, госпожа Хаген.

Сердце Гюнтера едва не выскочило из груди.

– Соедините!

– Здравствуй, Гюнтер!

– Доброе утро, Линда. Как хорошо, что ты позвонила…

Гюнтер замер от напряжения. Неужели Отставка, полная отставка после вчерашнего фиаско?

– Я хочу спросить, когда мы полетим в Париж.

– В Париж? – Он оцепенел.

– Да, в Париж…

Линда говорит совсем иным тоном, чем прежде. Мягче, ласковее. Многообещающе!

– Да, Господи, когда ты захочешь! – Его бросило в жар. Неужели он у цели? – Ты где?

– Дома.

Гюнтер посмотрел на часы.

– В рабочее время? Что случилось? Ты больна?

– Я подумала, что, может, ты придешь на ленч…

«Ленч?».

Потрясенный Гюнтер замер в своем кресле.