* * *

Грау не подвели, о «своих» они заботились с редким участием. «Хоккер-125» с врачебной бригадой прилетел в Пулково к ночи – Алавер как раз успел получить все необходимые разрешения с молниеносно оформленными бумагами, – и Серегу переправили во Францию, в госпиталь «не для всех». Этим же самолетом улетела Наталья, которую Алёна оперативно снабдила приличной суммой на первое время: друзей в беде не бросают. Первая информация поступила утром: состояние стабильно-тяжелое, но без ухудшений. Скорее всего потребуется трансплантация мышц и пластика, поиски донора начались.

– Сколько это будет стоить? – в ужасе спросил Ваню Славик.

– Дорого. Тебе-то какая разница? Корпорация оплатит, а Сереге за участие в экспедиции еще и немалую премию выдадут. Забудь о деньгах.

– А ты-то как ухитрился таз с бедром сломать? По виду и не скажешь, что полностью реабилитировался после такой травмы.

– С лошади навернулся… Я серьезно! При доспехе. Еле успели переправить обратно, в объективное время, иначе – инвалидная коляска до конца дней. До сих пор полкило титана в себе ношу – девятнадцать фиксаторов на кости. Время будет, расскажу, как получилось. Давай сейчас займемся эвакуацией снаряжения с той стороны. Надеюсь, местные жители вещи на сувениры не растащили.

– С вами схожу, помогу, – вызвалась Алёна. – Все равно делать нечего, а от безделья я тупею.

В реальности исторической стоял пасмурный, но теплый день. В лесу одуряюще пахло грибами – после недавних дождей высыпало неимоверное количество подосиновиков, кирпично-красные шляпки попадались через два шага на третий. Последствий вчерашних громких похождений Славика и компании не заметно, да и каковыми они должны быть? К Двери сбегутся чудища со всей округи, обуянные справедливым желанием отомстить за оскорбление повелителя Туонелы, которому вероломные людишки подсунули термобарическую бомбу? Смешно.

Да и был ли этот повелитель?

– Упс, – на берегу заливчика, где бросили лодку, Иван запнулся. – Не ждал их здесь увидеть. Алена Дмитриевна, вы как нельзя кстати согласились нас сопровождать. Боюсь, предстоят нудные объяснения и выплата виры – грузовик рессор как минимум…

Старый, оказывается, жив-здоров – прибыл с четырьмя соплеменниками: старший сын и двое парней поздоровее. Ждет давно, сразу видно – с ночи или рассвета, бездымный костерок (емь ухитряется разводить огонь из влажного дерева так, что ни единой струйки дыма не видно), судя по солидной кучке угольков, горит несколько часов.

Вытянувшееся лицо готового к жесткому выговору Слейфа-годи на Старого впечатления не произвело – финн поприветствовал, как обычно, степенно, с достоинством. Заговорил.

…– Я вообще не понимаю, что он несет, – доложила Алёна, выслушав. – Старый потерял в великой битве четверых охотников и жалеет, что их коснулась богиня смерти Калма – это еще туда-сюда, объяснимо… Только самым великим шаманам и колдунам удавалось проникнуть в Туонелу и Ротаймо, но Слейф-годи вкупе с Иваром-серкром уподобились богам и уговорили Юмалу, отдыхающего за гранью, низвергнуть огонь, отогнавший холод, – это увидели все, а Лоухи сказала, будто из Туонелы теперь долго никто не придет… Колитесь, что это значит?

– Спроси: что он видел там, на берегу.

Старый, в соответствии с традициями народа емь, пустился в пространное изложение новой саги, которую сам же и сочинял по ходу повествования. Слейф-годи ушел за стену, в мороз, когда мы остались ждать. Из холода пришли слуги Туонен-пойка и забрали сначала двоих, потом еще двоих. Смелость еми и охотничье искусство ничто перед мощью недобрых духов, поэтому мы отступили, но не ушли насовсем… Потом, когда Слейф-годи вернулся и мы его увидели, духи разъярились, едва не поглотив самого Слейфа, однако он вырвался из западни и призвал огонь, растопивший лед. Вот как было.

– На первый взгляд бредятина, – согласился Иван. – Говорить иначе здешние финны не умеют, образное мышление. Попробую объяснить: после подрыва заряда Дверь должна была потерять стабильность; она или замкнулась на себя, или начался слепой период. Следовательно, диффузное проникновение реальностей временно накрылось медным тазом. Благодаря неизвестному нам эффекту, в окрестностях Двери температура всегда понижена. Для еми мороз – это смерть, ассоциируемая с мифами о Туонеле. Логическая и символическая цепочки прослеживаются запросто. Остается насущный вопрос: если на болота ходить запрещено, откуда они знают, что там холодно? Выясни!

– Шаманам можно, – с дивной непосредственностью ответил Старый. – Охотникам нельзя. Женщинам нельзя. А шаманам – можно. Они близки к богам, разговаривают с духами, чего им бояться? Лоухи туда ходила…

– Век живи, век учись, – вздохнула Алёна. – Финны прямо и честно говорят: табу, запрет, пойдешь на капище – из рода выгоним… Всё это прекрасно, за одним исключением: Старый имеет в виду обычных людей племени. Но ведь старая ведьма Лоухи в число родовичей как бы и не входит, она сама по себе, вне родоплеменной структуры, изгой. Священное «мы», семья – это одно, а Лоухи совсем другое, поскольку старуха не такая, как все прочие. Проклятущие условности эпохи!

– Ты не разоряйся, а дело говори, – сказал Славик.

– Глубочайшие кастовые различия, понимаешь? Что дозволено Юпитеру, не дозволено быку. Старый отвечает за себя, сыновей, сестер-братьев. Но не за Лоухи! Нам следовало прямо спросить шаманку: запрет действителен для каждого или есть исключения?

– Поздно, дело сделано, – сказал Иван. – Знаете, почему Лоухи нам ничего не рассказала? Хотела проверить, сумеем мы проникнуть в область, куда путь открыт немногим, или нет. Сдохнем – значит, туда и дорога. Вернемся – прекрасно, мы подтвердили свою избранность и отмечены богами посильнее какого-то вонючки-зомби наподобие Туонен-пойка! Добавим важную деталь: снизошел «огонь Юмалы», плохое место очистилось… И кто мы после этого?

– Великие герои наподобие Вяйнемёйнена, – усмехнулась филологесса. – Уже вошедшие в легенды. Посетить старухино капище и поговорить с Бабой-Ягой по душам я бы не отказалась, перспективы открываются радужные – для себя что-нибудь полезное узнаем, а я попытаюсь записать рассказы Лоухи. Это же совершенно неизвестный мифологический пласт! Никто не станет возражать против диктофона? Моторную лодку, локаторы и винтовки с вакуумными бомбами можно, а на диктофон – табу?

– Никто не возражает, правда, Ваня? – отозвался Славик. – Но умоляю, не прямо сегодня! Нам целую гору шмоток в квартиру перетаскивать!

– Старый не откажется помочь. Его самого, как человека в возрасте, просить не будем, а молодежь явно засиделась без дела…

– Отличная мысль, – с воодушевлением согласился Иван. – Переведи!

* * *

С мечтами о Нобелевской премии пришлось распрощаться: огласка полученных материалов привела бы к двум прямо противоположным результатам – или предсказанный Алёной принудительный визит к докторам с добрыми глазами, или информационная бомба такой мощи, что представить страшно.