—Час ночи, Лер. Какие магазины?— спрашивает Леонов, потом смотрит на меня. Думает о чем-то.— Черт, не верю, что ведусь на это. У Милы, жены брата, несколько зеркалок есть.

—А у тебя есть ключи от их дома,— подхватываю я, хлопая в ладоши, вмиг забывая о том, что десять минут назад собиралась игнорировать его всю дорогу до дома бабушки.

—Ага,— мрачно заключает он, потирая переносицу.

Он, наверное, уже жалеет, что начал этот разговор о звездах, но во мне из ниоткуда столько энергии внезапно взялось. Спать совсем не хочется.

—Здесь не так далеко ведь ехать. А если я пересяду на заднее сиденье, то будет быстрее,— заговорщицки шепчу я.

—Сиди уже здесь,— хватает меня за руку Давид, и мы одновременно вздрагиваем, потому что кожу пронзает разряд электричества.

—Ай,— вырываю свою руку,— неприятно так.

Давид же вместо ответа просто наклоняется ко мне, завораживая взглядом, и снова целует, не оставляя шансов на сопротивление.

—Это была разовая акция, Леонов,— шепчу ему в губы.— Так что если ты решил использовать первый презерватив из той упаковки, то мимо адреса.

—Просто помолчи. Ни капли не изменилась,— ворчит он, нежно проводя носом по моей щеке, вызывая внутри живота табун бабочек этой простой лаской. А потом вдруг спрашивает:— Что мне нужно сделать, чтобы эта «акция» была не разовой?

Я смеюсь в ответ.

—Достать Луну с неба?— широко улыбаюсь я.

—Я серьезно, Лера. Хочу изменить все. Начать заново. С тобой. Без тебя мне не понравилось. Без тебя все безвкусно и бесцветно стало.

Я касаюсь пальцами его губ, заставляя замолчать.Давид смотрит на меня серьезно. Пронзительным взглядом всю душу выворачивает. Горло сдавило, сердце в груди задрожало. Ну зачем начал об этом? Я не хочу сейчас ни о чем думать, не хочу этих выяснений отношений и ковыряний в провальном браке.

—У нас есть только эта ночь, Давид. Поздно менять прошлое. Я давно не живу им, и тебе не стоит.

Давид вздыхает, смотрит на меня взглядом, полным несогласия. Но я сказала правду. Он слишком больно сделал, слишком глубоко воткнул лезвие ножа, чтобы я без раздумий бросилась в этот водоворот во второй раз.

Давид мчит по трассе, я же стараюсь смотреть не на дорогу, а в небо. Безоблачное, черное, с россыпью ярких звезд. С восторгом подаюсь вперед, когда замечаю, как одна из них падает. И еще больше удивляюсь, когда спустя несколько минут — вторая.

—Звезда упала,— произношу с придыханием, не смотря на Давида.

—Желание успела загадать?

Качаю головой.

—Я не маленькая уже.

Слышится смешок.

—Просто в последний раз видела падающую звезду лет десять назад, поэтому и удивилась.

—Ты просто невнимательно смотрела в небо. Они постоянно падают.

Я перевожу на него взгляд. Устраиваюсь поудобнее на сиденье. Наблюдаю за тем, как он ведет машину. Рассматриваю открыто его резкий профиль, расслабляюсь. Уже не так остро реагирую на то, что между нами сегодня произошло. Это просто секс. Люди так делают. Когда хотят друг друга…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Мне тогда лет четырнадцать было, что ли, или пятнадцать. Забыла,— начинаю я тихим, спокойным голосом, не отводя от Давида взгляда. А в душе такая буря скрывается за этими воспоминаниями.— Мы были с девчонками на дискотеке. Каждую субботу старшеклассники организовывали во дворе дома культуры. Чем еще заняться в деревне-то молодежи? И вот помню: стою, танцую, голову вверх задираю, а там звезда падает. Я тогда замерла и с надеждой желание загадала,— грустно улыбаюсь я. Удивительно, все еще помню ту ночь так подробно.— Я была влюблена в одного парня. Он был старше меня, и шансов почти не было. Я пожелала, чтобы у нас все получилось.

Не уточняю, что этим парнем был Леонов. Как глупо, да? И в то же время комично.

—И как, сбылось?— спрашивает Давид после непродолжительной паузы.

—Минут через пять я заметила его в толпе. Он с другой целовался. Так что с тех пор я не верю в эту чушь,— усмехаюсь.

И опять же молчу, что спустя годы по насмешке судьбы даже замуж вышла за того парня. Бойся своих желаний, как говорится. Потому что счастья я так и не познала. А может, просто нужно правильно сформулировать то, чего желаешь?

—Неправильно, значит, загадала. Или не так сильно этого и хотела,— говорит Давид.

—Или это все просто выдумки отчаявшихся людей, которым верить ни во что больше не осталось, лишь в чудо,— вздыхаю я и тянусь к сенсорному экрану. Нахожу ночную радиостанцию и делаю звук громче. До города всего ничего осталось.

Леонов потер переносицу. Только сейчас поняла, что глупостью было просить его гнать обратно в город. Он устал. Хотел отдохнуть. Выспаться. А тут я со своими капризами.

Потом отругала себя за глупые мысли. Если бы не хотел — не поехал бы. Он никогда не потакал моим капризам.

—Наконец-то,— произнес Давид, притормаживая у ворот дома.— Вернулись туда, откуда начали.

Не сразу до меня доходит смысл его слов: он меня забрал из дома отца, который на соседней улице расположен, и вот мы снова здесь.

—Идем, Лер,— поторапливает меня Леонов. В машине мне одной, конечно же, не разрешает остаться. Боится, что похитят.

Я покидаю прохладу салона автомобиля. На улице конец августа, ночи до сих пор безумно жаркие. Следую за ним, но в дом не захожу. Сажусь на качели и отталкиваюсь ногами.

В окнах загорается свет. Я вспоминаю о котятах и все же иду к входной двери. Мне неловко, что я без приглашения нахожусь в чужом доме, но не могу не воспользоваться возможностью.

Каспер на прежнем месте. Крепко спит вместе с малышами. Я не бужу ее. Просто сижу рядом на корточках, слушая громкое успокаивающее урчание кошки.

—Можем ехать, Лер.— На пороге появляется Давид, и я нехотя отрываюсь от них.

У него в руках зеркалка, а у меня энергия уже улетучилась. Не решаюсь предложить остаться здесь до утра. Да и у меня в деревне осталось одно незавершенное дело.

Обратно едем молча. Я уже не так паникую, сидя на переднем сиденье. Прикрываю веки и не замечаю, как проваливаюсь в сон.