Они снова помолчали. К ним несколько раз подходили медики, но чтобы тут же быть отправленными на все три буквы мужского полового органа.

Тем, разумеется, это не нравилось.

Особенно молодой девушке. Она говорила что-то о сексизме. Может её следовало послать в пиз…

— Гном говорил что-то о саркофаге, так? — поток мыслей Алекса прервал очередной вопрос Грибовского.

— Ага…

— И что за саркофаг?

— Понятия не имею, — развел руками Алекс. — Броми сыграл в камень раньше, чем я смог нормально с ним перетереть за всякое.

— Ну да… ну да… может есть какие-то мысли?

— Только те, что из нас двоих это ты сыщик Гвардии, а я — самый обычный, миролюбивый профессор черной магии. Так что сам думай и…

— Вот я и думаю, Алекс, что ты заинтересован ничуть не меньше наших в том, чтобы по городу не носились демоны, а вместе с ними эсперы-террористы, подрывающие место твоей работы.

Вот как раз в последнем поляк ошибался. После происшествия в Первом Магическом, занятия возобновят не раньше, чем через месяц. Так что Дум был в чем-то признателен этим шахидам. Но, учитывая серьезное выражение морды Гвардейца, этот комментарий стоило оставить при себе.

— Твоя правда, — кивнул Алекс. — итак, что мы имеем?

— Пока — собственные задницы. И не могу сказать, что подобный вид онанизма меня устраивает. Но, с другой стороны, это лучше, чем если бы на ставили раком фейри. Кстати, не хочу сгущать краски, но у нас осталось полтора дня до часа Хэ, который назначила Мэб.

— Почему Хэ?

— Потому что будет хЭрово, — с явным акцентом уточнил Грибовский.

— Логично, — снова согласился Дум, а затем скривился. — Дьявол и его рога! После твоего каминг-аута, такие ремарки звучат очень…

— Нормально они звучат, дорогуша. Просто ты гомофоб. Я ведь не жалуюсь, на тему твоего сексизма.

— Эй! Тебя что, покусала та медсестричка?

— Ну я бы был конечно не против… но все это лишь пустые мечты. А реальность такова, что у нас, за несколько дней, подорвали посольство фейри, захватили школу магов и поубивали отпрысков людей при власти и бабках, а теперь порешили единственную ниточку ведущую к тем, кто за всем этим стоит. Так что мы в заднице Алекс, и я понятия не имею…

Алекс, прерывая тираду Грибовского, поднял указательный палец.

— Уно момента, — произнес он и, не без труда, достал из внутреннего кармана того, что некогда являлось модненьким пиджачком, то, что некогда являлось не менее модным смартфоном от компании с логотипом в виде надкушенного яблока.

То, что аппарат до сих пор функционировал, являлось не менее, чем технологическим чудом.

— Алекс Дум на проводе.

— Очнись, Алекс, провода — это даже не прошлый век, — из динамика, пусть и с помехами, прозвучал знакомый голос.

— Спасибо за информацию Ризе, но уговор был иной. Ты что-нибудь выяснила по моему вопросу.

— Выяснила.

— И?

— Ты мудак и мразь.

— Спасибо за комплимент. Теперь можно что-нибудь, чего я и без тебя не знаю.

— У тебя маленький член.

— Ну, с колен видно, конечно, лучше, но, тем не менее. Что с демонами, Ризе?

В ответ прозвучали какие-то очень горячие и смачные ругательства на итальянском языке. Часть из них Алекс даже понял. Все же, нет лучшего места для обмена знаниями, чем постель. Там учишься куда быстрее, чем за партой.

— Мне пришлось потратить четыре монеты и…

— Можно к делу, Ризе, — Алекс устало помассировал переносицу носа. Очки, разумеется, не уцелели. Что не могло не огорчать. Эту пару с именем «номер 864» Дум особенно любил.

— Можно. Про посольство никто ничего сказать не может, но за последний месяц количество случаев черного экзорцизма выросло на четыреста процентов.

— Что-то еще? Потому что мне начинает казаться, что ты не до конца отработала не самые маленькие деньги.

— Фарух принял в вип-ложе клуба, три дня назад, высокопоставленного гостя.

Сердце Алекса пропустило удар.

— Насколько высокопоставленного?

— Достаточно, чтобы после этого старик напился до беспамятства.

Дум выругался. Очень и очень грязно.

— Именно, Алекс, — голос Ризе стал холодным и отрешенным. — не знаю, во что ты вляпался, но… не звони мне больше. И не ищи. Я на пару месяцев слетаю на море. Возьму отпуск. И, раз уж мы с тобой трахались, то… советую и тебе поступить так же.

После этого в динамике зазвучали гудки и что-то подсказывало Думу, что данный номер больше не активен.

Ризе всегда знала, когда следует поджать хвост и свалить с корабля. Только, увы, в случае с Думом этот финт был не возможен.

— И? — многозначительно спросил Грибовский.

— Нам нужна консультация… надо убедится… — тихо протянул Алекс, а затем, куда громе, повернувшись в пустоту, перебарывая отвращение, произнес. — Подполковник О’Хара вы сможете организовать встречу с Синдикатом?

— Дорогуша, у тебя глюки? О’Хара сейчас наверняка в офи…

— Как вы смогли меня заметить, профессор? Мою вуаль не замечают даже высокоуровневые адепты.

Буквально раздвигая тени, на мигающий свет разбитого фонаря вышла сногсшибательная красотка — фейри О’Хара.

Омерзительное создание…

— Ну кто-то ведь должен был вызвать всех этих ребят, — криво улыбнулся Алекс.

Алекс, попросив (одна мысль о том, что ему пришлось о чем-то просить фейри, вызывала у Дума нервную дрожь в коленках, зуд в заднице и рвотный позыв одновременно) О’Хару устроить встречу с Синидикатом, никак не рассчитывал, что на место пожара в Хай-гарден уже через несколько минут подвалит нехилый такой лимузин.

Что-то Мерседесовское. С тяжелыми, бронированными дверьми и стеклами, усиленными адамантием. Его привкус тут же поселился на кончике языка Алекса.

Для сравнения, если у кого-нибудь были дерьмовые периоды в жизни (хотя — у кого не было) то он легко поймет о каком привкусе говорил Дум.

Впрочем, вполне возможно, что это из-за близости (фу. Адские колокола! Не о той близости подумали!) к О’Харе. Фейри, щелкая дорогущим маникюром по планшету, то и дело прижимала пальцы к коммуникатору на ухе и явно вела беседу с Азиатом.

— И как я сам не понял, что за нами отправили хвост, — Грибовский, крутя в пальцах пустую пачку Скитлс, первым нырнул в бездонную пропасть люксового кожаного салона.

Алекс сделал шаг в сторону казенного самолета среди машин и замер.

— Поторопись, дорогуша, — донеслось изнутри. И, судя по звону, поляк обнаружил в подлокотнике графин и пару стаканов. — Время играет не в нашей команде… о, бурбончик! А день-то стремительно налаживается!