Франсуа расплылся в улыбке и заявил, что Леона и К° им бояться не стоит, ибо, как только они сунулись в комнату Алена, Франсуа от души приложил их первым, что попалось под руку, а именно неизвестно кому принадлежащей бронзовой статуэткой, которой оказалось чрезвычайно удобно наносить удары.

– Я смотрю, Франсуа, ты приноровился, – задумчиво сказала Амалия.

Мошенник поклонился:

– Учусь у вас, мадам!

В общем, когда он уложил троих вошедших, Ален, который, как оказалось, уже давно пришел в себя, сделал попытку подняться с постели. Франсуа помог ему, после чего Ален на всякий случай прихватил пистолет одного из нападавших, и они поспешили туда, откуда уже некоторое время доносилась ожесточенная перестрелка.

– Все это, конечно, очень интересно, – раздумчиво промолвил Готье, – но чего именно от вас хотели эти люди? Почему они явились сюда, да еще переодевшись полицейскими?

Венсан и Тростинка переглянулись и после секундного колебания заявили, что не имеют ни малейшего представления, причем по их физиономиям даже двухмесячный младенец определил бы, что они безбожно врут. Заметив, что Ален, которого больше не поддерживает Франсуа, шатается из-за потери крови, они бросились к нему и помогли своему патрону добраться до ближайшего стула. Заминкой воспользовалась Амалия, чтобы подобрать с пола свой револьвер. Теперь она, Франсуа и Готье находились в одном конце комнаты, а Тростинка, Венсан и принц воров – в другом. Бандиты и представитель закона (поддержанный менее законопослушней баронессой и совсем не уважающим законы вором) с плохо скрытой неприязнью уставились друг на друга.

– Господа, – подала голос Амалия, – мне представляется, что делить нам нечего, зато мы вполне можем помочь друг другу. Поэтому я предлагаю перемирие.

– Вот еще! – вскинулся Тростинка.

– Поддерживаю, – неожиданно произнес Ален слабым голосом и откинулся на спинку стула, тяжело дыша. – Только для начала я хотел бы выяснить кое-что. Скажите, госпожа баронесса, этот месье, – он подбородком указал на Готье, – на вашей стороне? Потому что, по правде говоря, я не слишком жалую полицейских.

– Ну, так что, инспектор? – с вызовом спросила Амалия у своего спасителя. – Вы на моей стороне или нет?

Готье улыбнулся и спокойно ответил:

– Если речь идет о деньгах, то да.

Услышав столь наглое заявление, даже Тростинка открыл рот.

– Чему ты удивляешься? – прогудел Венсан. – Я никогда в жизни не встречал непродажного легавого и, наверное, уже не встречу!

– Не смешите меня, господа, – холодно промолвил Анри. – Вы знаете, сколько получает полицейский? А риск, а трудности, с которыми нам приходится сталкиваться едва ли не каждый день… Поэтому я пораскинул умом и решил, что мне это ни к чему. Вот и подумал: если попадется хороший куш, я постараюсь его сорвать. Если нет – буду ждать, пока не подвернется что-нибудь стоящее. – Он повел плечами. – По-моему, час настал. Не сочтите за дерзость, но мне представляется, что помощь полицейского в вашем деле будет весьма кстати. В этом доме слишком много трупов, да и в других делах вы наверняка успели наследить. Если в полиции возникнут какие-то подозрения на ваш счет, я всегда смогу дать вам знать. Взамен я лишь хочу, чтобы мне выделили достойную долю, вот и все.

Ален обменялся со своими людьми многозначительным взглядом.

– Хорошо излагаете, месье…

– Готье. Анри Готье, – склонил голову в поклоне инспектор.

– Ален, принц воров, – просто представился его собеседник. Инспектор быстро вскинул на него глаза. – Отлично швыряете нож, кстати. Почти так же хорошо, как я.

– Такая похвала дорогого стоит, – заметил полицейский с легкой иронией.

– Я тоже так думаю, – совершенно серьезно ответил Ален. – Стало быть, вы с нами?

– Вы уже слышали.

– Отлично, одной трудностью меньше. Теперь что касается вас, баронесса…

– Почему ты все время называешь ее баронессой? – заволновался Тростинка. – Она же обычная медсестра, разве нет?

– В жизни не работала медсестрой, – отозвалась Амалия.

Возмущенный Тростинка потребовал объяснений у Венсана. Как он мог? Привел в дом… черт знает кого!

– Тихо! – повысил голос Ален, которому надоело слушать их препирательства. – Я знаю госпожу баронессу, так что все в порядке. Мы с ней друзья… почти. Кстати, я до сих пор не поблагодарил вас за то, что вы вытащили из меня пулю.

– Минуточку, минуточку… – просипел Венсан. – Конечно, вы всегда твердите, что я медленно соображаю, но я тут сопоставил кое-что. – Он повернулся к Амалии: – Вы – та самая дама, которая назначила нашему принцу свидание в саду Тюильри, на которое привели полицейского. И, я так понимаю, – Венсан покосился на невозмутимого инспектора, – это был он.

– Мне очень жаль, что я расстроил ваше свидание, – спокойно промолвил молодой полицейский, – но так получилось случайно. Просто у меня имелись в отношении госпожи баронессы кое-какие подозрения, и я старался не упускать ее из виду.

– Что еще за подозрения? – пробурчал Тростинка.

– По-моему, вы и сами все знаете лучше меня, – отозвалась Амалия. – Вам не следовало посылать Монталамберу письмо от моего имени, чтобы выманить его из дома. Это была большая ошибка с вашей стороны.

– Согласен, – заметил Ален. – А вам не следовало посылать лакею телеграмму о том, что его мать больна. Вы до смерти перепугали беднягу Шевалье. Но еще хуже то, как ваши люди обошлись с моим другом Венсаном. Это тоже была большая ошибка с вашей стороны.

Кучер разинул рот.

– Как! – воскликнул он. – Так это по ее милости…

– Господа, – поспешно вмешался Франсуа, – простите меня, но, по-моему, вы только зря тратите время. Позвольте мне немного упростить ситуацию. Вы, принц, и вы, госпожа баронесса, охотились за одним и тем же – за письмами, которые находятся в резной шкатулке. Чтобы достать их, вы прибегли к разным хитростям, но в итоге месье Ален опередил мою хозяйку, и письма оказались у него. Верно?

– Маленький вопрос, – вмешался Готье. – Так, для ясности. – Он прищурился. – Скажите, месье, это вы застрелили графа де Монталамбера?

Ален усмехнулся.

– Сразу видно, месье, что ваша знакомая не слишком с вами откровенна, – парировал он. – Иначе вы бы уже давно знали о том, что я оставил в сейфе цветок барвинка, а она его оттуда забрала. Уверяю вас, месье, когда мы уходили из дома Монталамбера, он был пуст, и никаких трупов в нем не водилось. Об убийстве графа я узнал из газет.

– Прекрасно, – промолвил Готье. Его лицо словно застыло. – А вы что скажете, мадам?

Амалия вкратце рассказала, как она проникла в дом и обнаружила в спальне умирающего графа, который произнес перед смертью только два слова.

– Он сказал «это она»? – повторил Готье. – И больше ничего?