Еще один прочерк в списке.

- Алло? Резиденция сэра Генри Роллоуэя? - Ах, камердинер сэра Генри. Могли бы вы передать сэру Генри, что фирма «Хорниман, Берли и Крейн».

В тот день после обеда Боун отложил проект завещания, над которым работал, и хлопнул ладонью по столу.

- Разумеется, - сказал он. - Я же знал, что это неспроста.

- Что неспроста? - спросил Джон Коу.

- Сорок восемь фунтов, два шиллинга и шесть пенсов.

- Что за ерунда? - удивился Джон Коу.

- Вот видите, вы не дипломированный математик, как я, - сказал Боун. - Любая цифра что-то значит. Наметанный глаз всегда отличит сложение от умножения.

Недолго думая, Боун отправился к Хофману, которого обнаружил за столом в кабинете кассира Вога. Хофман ретиво копался в связке оплаченных чеков.

- Инспектор Хейзелридж говорил мне, - начал Боун, - что при изучении личного банковского счета Абеля Хорнимана вы обнаружили одну позицию, которую не сумели объяснить. Насколько я помню, речь шла о сумме в сорок восемь фунтов, два шиллинга и шесть пенсов, выплачиваемых ежеквартально.

- Так и есть.

- И мне как раз пришло в голову, - извиняющимся тоном сказал Боун, - конечно, мне самому это кажется несколько надуманным, но вы не пробовали пересчитать это на три с половиной процента годовых?

Мистер Хофман казался удивленным.

- До или после вычета налогов?

- После. Учитывая, что вы говорили инспектору, это кажется довольно любопытным стечением обстоятельств.

Ручка Хофмана забегала по бумаге. Потом он цокнул языком и сказал:

- Разумеется. Удивительно, как я сам не сообразил.

Это была неохотная признательность математика математику.

Генри не спеша вернулся наверх и прошел в ту часть здания, где располагались кабинеты начальства.

У него было ощущение, что обстоятельства, как сговорившись, сами толкают его на решительный шаг; и шаг, который ему делать не слишком хотелось.

- Да? - встретил его мистер Берли. - Что вам угодно?

- Мог бы я несколько минут поговорить с вами и мистером Крейном?

- Пожалуйста, - сказал мистер Берли. Ему пришло в голову, что Боун, возможно, тоже хочет уйти. Он уже ничему не удивлялся.

- Разумеется, - согласился мистер Крейн. - В чем проблема?

- Дело не совсем в проблеме, - и Боун без лишних слов рассказал им об удивительном предложении, которое ему утром сделал Боб Хорниман. Его смущало, не злоупотребляет ли он доверием Боба, и одновременно казалось, что в данных обстоятельствах это не так важно.

Когда до мистера Берли дошло, о чем речь, он взорвался:

- Боб не мог такого сделать, я вам не верю!

Мистер Крейн ничего не сказал, но задумался.

- Я мог ожидать от вас больших познаний в законе о партнерстве, - продолжал возмущенный мистер Берли, - чтобы вы знали, что один из партнеров не может обращаться со своим паем как с личным имуществом. Остальные партнеры тоже имеют право голоса. С Абелем было другое дело. Он был основателем фирмы и оговорил право перевести свой пай на сына. Мы на это согласились. Но Боб имеет не больше прав перевести все на вас, чем, скажем, на мисс Беллбейс. Не хочу обидеть вас, - продолжал мистер Берли, - но вы тут едва неделю, и всего месяц как получили диплом.

Он покосился на мистера Крейна, надеясь найти моральную поддержку, но Крейн, испытующе взиравший на Боуна, не сказал ни слова.

- Разумеется, через год-два, - продолжал мистер Берли, - если вы-гм, - проявите должные способности, мы могли бы подумать о вашем участии в прибылях.

- Ну естественно, - согласился Боун. - И я очень ценю вашу веру в мои способности, на которой основано ваше предложение. Вы сказали, что партнерство с таким же успехом могло быть предложено мисс Беллбейс. Сомневаюсь, что вы это сказали всерьез, но зато я имею возможность яснее объяснить, почему я к вам пришел. С точки зрения возможного партнерства между мной и мисс Беллбейс есть одна разница: в том что я могу вложить в фирму двадцать тысяч фунтов-разумеется, в качестве инвестиции.

- А с чего вы взяли, - насупился мистер Берли, - что фирме так необходимы ваши двадцать тысяч фунтов?

Удивительно, но вопрос был задан не воинственно, а даже с любопытством. Похоже, он действительно хотел услышать ответ, и Боун ответил.

- Вы прекрасно знаете, что Абель Хорниман позаимствовал десять тысяч фунтов из наследства Ишабода Стокса и использовал их для финансовой поддержки фирмы.

- Он все вернул, - строго одернул его мистер Крейн.

- Если вообще это имело место, - добавил мистер Берли. - Никогда ничего не всплыло.

- А теперь уже и не всплывет, - сказал мистер Крейн.

- Очевидно, вы правы, - согласился Боун. - Если это не обнаружил даже Хофман, то не обнаружит никто. Главным образом потому, что деньги были возвращены почти сразу же, а все счета, очевидно, исчезли вместе с другими бумагами, касавшимися завещания.

- Что тогда. - начал мистер Берли.

- Но то, что никто не знает, откуда в конце концов взялись эти деньги, ничего не меняет в том факте, что рано или поздно их придется вернуть.

- А вы откуда знаете, что это был заем? - бросил мистер Берли. - Что если эти деньги он, скажем, унаследовал?

- Вы это серьезно? - удивился Боун. - Будь это наследством, все стало бы известно, - но это вообще нельзя принимать в расчет. Сейчас совершенно ясно, что до самой смерти Абель Хорниман платил проценты по этому займу. Позиция эта фигурирует в его банковском счете. Сорок восемь фунтов, два шиллинга и шесть пенсов. Три с половиной процента годовых с десяти тысяч фунтов плюс налог. Достаточно показательная позиция.

- Кому же он платил эти деньги? - поинтересовался мистер Крейн.

Самым удивительным в этом разговоре было то, что оба партнера бессознательно держали себя с Боуном как с равным.

- Деньги Абель Хорниман получил наличными, - сказал Боун. - Это мы выяснили. Полагаю, из осторожности он положил их на свой личный счет в другой банк. Потом проценты мог выплачивать чеками.

- Кому? - в один голос воскликнули мистер Берли и мистер Крейн.

- В этом-то и все дело, - спокойно заметил Боун. - Разумеется тому, от кого он деньги получил.

- Совершенно непонятно, - сказал мистер Крейн. - Откровенно говоря, раз уж выкладывать все карты на стол, у Абеля не было ничего, под что он мог бы взять в долг. Одна наша фирма. Та приносила ему неплохой доход-но отнюдь не состояние. Во всяком случае, закладывать ему было нечего. Его дом в Лондоне, и земли, и поместье за городом уже были заложены-перезаложены.