— Вам есть что сказать по этому делу?

— Совершенно нечего, кроме того, что я скорблю вместе с вами.

— Вы были в дружеских отношениях с покойной?

— Я на нее работала и многому у нее научилась.

Предельно честно, и ни добавить, ни убавить.

— Чем этот рабочий день отличался от прочих, миз Эстергази, припомните…

Мари чуть заметно пожала плечами.

— Мы закончили на полчаса раньше. Я перевела записи с диктофона на архивный инфочип, и ученая дама отпустила меня, а сама осталась еще поработать с кристаллами с двойным лучепреломлением, про которые она сказала, что они якобы живые. Для административной работы ей нужен секретарь, а научная идет лучше, когда никто не смотрит через плечо. Так она сказала.

— Архивный инфочип? — Ставрос посмотрел на Бротигана, и тот чуть заметно покачал головой.

— Мы его не нашли. Вы, миз, его, случаем, не прихватили?

Мари ответила, приподняв бровь, — и только.

— В вашей комнате гора закрытых паролями инфочипов. Что может храниться на них, кроме несанкционированных копий научного архива колонии Авалон?

В этот момент Рубену отчаянно захотелось напомнить сыну про приоткрытый рот.

— Что дало вам основания для обыска моей комнаты?

— Ничего вашего, девушка, на территории колонии нет. Отправившись в нашу экспедицию, вы подписались насчет исполнения наших законов.

— Я знаю законы Новой Надежды. Для вмешательства в частное пространство гражданина государству необходимы веские основания. Или на Авалоне уже свои законы?

— Вы не гражданка Новой Надежды.

— Я замужем за гражданином, это уравнивает меня в правах. Административное действие, проведенное с нарушением процедуры, незаконно без каких-либо дополнительных причин.

Бротиган медленно и хищно улыбнулся, словно имел на руках флэш-рояль.

— Ваша девичья фамилия — Люссак? Вы дочь высокопоставленного функционера Федерации Земель Обетованных?

— Совершенно верно, я этого не скрываю. Двое из присутствующих здесь людей могут подтвердить мою личность.

— Свидетельство мужа не может… — нерешительно начала Эдера.

— …и еще мое, — добавил Норм. — Я давно знаком с этой юной дамой и могу засвидетельствовать ее личность.

— Вы ведь ее, — Бротиган сверился с декой, — шесть лет не видели?

— Сверьте мою генетическую пробу.

Ставрос молчал, было совершенно очевидно, что он в курсе, к чему клонит СБ.

— Вы заключили брак с присутствующим здесь Брюсом Эстергази за восемь дней до отправления экспедиции, не так ли?

— Это противозаконно?

— Это вызвало бы подозрения в любом случае, однако с учетом текущих обстоятельств — да, совершенный вами гражданский акт абсолютно противозаконен и недействителен. Дело в том, что по сведениям, запрошенным нами из метрополии, Мари Люссак в настоящий момент проходит на Далиле курс психологической реабилитации. Пьет минеральную водичку, любуется закатами и слушает медитативную музыку. Миз Люссак никогда не покидала сферы безопасности, организованной ее отцом. Ваш брак не существует, миз шебианский клон.

— А если я скажу, что это там клон сидит?

— А если я не поверю?

— Брюс Эстергази сам предложил мне принять участие в экспедиции на Авалон.

— Но согласитесь, навести его на эту мысль было нетрудно. Про троянского коня давно читали?

Мари обернулась на Брюса и встретила взгляд человека, которого только что пырнули в печень. Одна секунда, в течение которой можно было или сказать что-то, или промолчать, а после она отвернулась и глядела только перед собой.

— У вас нет шансов, дитя мое, — сказала Эдера. — Расскажите нам все.

— Я не ваше дитя.

— Она не дитя, — согласился и Бротиган. — Она сотрудник Службы безопасности вероятного противника. «Крот» под прикрытием. Она использовала мальчишку, чтобы овладеть нашими секретными разработками. Что же такое нарыла миз Монти, что вам пришлось убить ее топором! Неужели отравить не проще?

— Как насчет продолжения в присутствии адвоката?

— Законы на вас не распространяются, миз Неизвестно-Кто. Да и где я возьму вам адвоката?

— Второе влечет первое, не так ли? Если вы объявляете меня клоном, то считаете себя вправе не соблюдать мои гражданские права, потому что иначе вступаете в конфликт с законом. Я настаиваю на том, что на Далиле оставлен мой двойник, исключительно с целью успокоить охраняющих меня отцовских агентов. Я ей за это плачу. Ваше слово против моего.

— Против вашего же слова, увы. Вы сами сделали все, чтобы оригиналом считалась она.

— Доказывайте, — бросила Мари Люссак и вздернула плечи в знак того, что помогать следствию не станет, но не выдержала, полюбопытствовала: — А что, пропавший спутник — тоже я?…

— Погодите, — сказал Рубен. — А где из того, что леди, возможно, клон, вытекает, что она убийца?

Эта мысль, самому ему казавшаяся крайне благоразумной, повисла в воздухе: Ставрос до нее не снизошел, а Бротиган посмотрел на пилота как на ребенка, который вмешался во взрослый разговор.

— Единожды солгав, — сказала Эдера, — да кто ж тебе поверит?

— Я не рассчитывала проходить по делу об убийстве.

— Не возьмусь тягаться с вами жизненным опытом, миз, — есть такие женщины, к которым невозможно обратиться «мэм» или «леди», — но мне казалось, у каждого человека есть если не скелет в шкафу, то хотя бы сфера интимного. Это я к тому, что мы все в чем-то лжем.

— Господин Ставрос, — заговорил доселе молчавший Кэссиди, — по решению суда к подозреваемому может быть применен допрос с использованием медицинских средств.

— У нас тут нет суда. Я как-то тоже не рассчитывал, что вы начнете друг дружку… топорами.

— …если нет суда, его функции переходят к высшему должностному лицу колонии, — настойчиво сказал Кэссиди. — Вы должны взять это на себя.

Ставрос вздохнул как Авраам, от которого потребовали в жертву первенца, и начал сбивчиво и невнятно перечислять моральные и религиозные принципы, в силу которых для него совершенно недопустимо осуществлять медикаментозное управление психикой существа, хотя бы относительно заявленного как обладающего свободой воли. Было совершенно очевидно, что команда его сломает.

— Вы говорите, что у клонов нет прав, — заговорил вдруг Норм, о котором все забыли. — Это не так. В свое время я достаточно подробно изучал этот вопрос. Существует «Декларация прав биоконструкта», в которой, в частности, запрещается подвергать мозг клона биохимическим воздействиям. Он и так есть продукт воздействия сложных биохимических процессов, и то, что достаточно безвредно для человека, на клона может подействовать любым непрогнозируемым образом.