Подростковый конкурс «Мисс США» был общенациональным состязанием, но Мэрилин не относила его к конкурсам высшей категории. Победительница подросткового конкурса «Мисс США» должна была получить автомобиль-фургон «тойота», шубу из искусственного рысьего меха, две тысячи долларов на обучение в колледже и три с половиной тысячи наличными, а также контракт на рекламу одежды.

Сьюзен легко достался титул подростковой «Мисс Вайоминг», и теперь Мэрилин, как ворона, принялась разорять другие гнезда, в то время как Сьюзен легко расправлялась с этим дешевым любительским конкурсом. О том, что это было за мероприятие, уже говорило следующее: четыре автомобильных стереодинамика, занятое на время помещение в общественном центре (стук баскетбольного мяча за стенкой размерял происходящее, как разболтанный метроном), орава деревенских девиц в рюшечках, которые понятия не имели о подиумном шаге, ничего не слышали о косметике, аксессуарах, о поведении на сцене, а также о том, как надо отвечать на вопросы на сообразительность. Вопрос, который задали Сьюзен, звучал так: «Если бы вы могли что-то изменить в Америке, то что бы вы изменили?» Мэрилин знала, что самый простой и очевидный ответ состоит в том, что Америке не хватает мира и гармонии, однако ответ Сьюзен, который показался Мэрилин слишком уже искренним, был иным. «Что бы я изменила? – переспросила она и задумалась. – Я бы хотела, чтобы мы все однажды перестали ссориться хотя бы на один день. Я бы усадила всех граждан, и мы поговорили бы о том, что значит жить в этой стране, – чтобы все мы сели рядом за самым большим в мире обеденным столом, готовые соглашаться друг с другом, и попытались найти то, что соединяло бы нас, а не то, что разъединяло».

Бурные аплодисменты.

Титул – в кармане.

Мэрилин заметила, что в последнее время со Сьюзен стало трудно, она была то дерзка, то молчалива, то вспыльчива, то апатична.

Титул «Мисс Вайоминг» вместо того, чтобы заставить Сьюзен сиять от счастья, наоборот, загнал ее в унылое подземелье подростковых переживаний. И теперь всякий раз, когда Мэрилин заговаривала с ней о конкурсных делах, Сьюзен только закатывала глаза, мычала и утыкалась в одну из книг под настораживающе депрессивным названием вроде «Наше тело и наше я» или «Как управлять своей жизнью», количество которых постоянно росло. Поездка в Денвер выдалась особенно напряженной, отчасти из-за угрюмо замкнувшейся Сьюзен, отчасти – из-за аварии на автостраде, в результате которой водитель одного из грузовиков погиб, шесть легковых машин расплющило в лепешку, а вся центральная полоса оказалась усыпанной, как конфетти, бройлерными цыплятами и кроссовками «Найки». Оставшаяся часть пути прошла в мрачном молчании, и только подъезжая к гостинице, Сьюзен, казалось, приняла какое-то решение и снова приободрилась, став такой, какой была до этого – вот только до чего?

Мэрилин смотрела, как Сьюзен проходит через конкурс с невиданной ранее легкостью. Она двигалась по сцене, высоко держа голову. Она была хороша, и Мэрилин понимала это. Как и остальные шоу-мамаши, Мэрилин не сводила глаз со своего отпрыска, но при этом внимательно следила за квинтетом судей-полунеудачников. Квинтет этот состоял из дуэньи из местной школы моделей, местного диск-жокея с радиостанции, члена олимпийской команды гимнастов времен диско, ходячей эрекции из местной бейсбольной команды с загипсованной ногой и некоего «Стефана» – унылого местного дизайнера с конским хвостиком и кризисом среднего возраста. Мэрилин смотрела на судей, на то, как быстро и уверенно они делают пометки в своих ведомостях, и понимала, что Сьюзен уже почти в финале. Во время финального переодевания за кулисами Мэрилин не могла сдержать эмоций и самодовольно сказала: «Сладкая моя, ты их всех там сразила наповал».

Сьюзен достала ключ от шкафчика оттуда, где она и многие другие конкурсантки хранили свои ключи – их приклеивали липкой лентой к животу над самым лобком, чтобы предотвратить акты вандализма в отношении своих нарядов и аксессуаров, хранящихся в шкафчиках. Они с Мэрилин стали готовить платье для финала.

– Ни за что не угадаешь, почему сегодня у меня все так хорошо получается, – сказала Сьюзен.

– Что бы то ни было – так держать.

– Ты уверена?

– Давай, детка, давай. Всего-то ничего осталось.

Мэрилин застегнула на платье Сьюзен молнию и оглядела прическу.

– Ну-ка повернись – последний штрих.

Сьюзен повернулась, и тут как раз замигали огни под потолком: пора выходить на сцену.

– Какой же у тебя сегодня секрет, моя сладкая? – спросила Мэрилин. – Поделись со мной.

Сьюзен стояла за кулисами вместе с четырьмя другими финалистками – «Мисс Аризоной», «Мисс Мэн», «Мисс Джорджия» и «Мисс Западная Вирджиния». Лампы светили, словно солнце сквозь густые деревья.

– Дело в том, – сказала Сьюзен, прежде чем ведущий успел выкрикнуть «Мисс Вайоминг», – что мне теперь на все насрать.

У Мэрилин упало сердце. Сьюзен вышла на сцену. Со страхом Мэрилин вернулась к своему столику, где разномастная свора успевших напиться шоу-мамаш и шоу-папаш аплодировала яро и слаженно, как на съезде компартии. Триш, которая этим летом жила в Денвере, тоже пришла на вечерний тур. Она занимала место за 45 долларов справа от Мэрилин. Триш спросила Мэрилин, все ли с ней в порядке.

– Все отлично, золотце. Все отлично.

Ведущий объявил, что начинается тур вопросов на сообразительность, и попросил пятерых финалисток занять свои места в кабинках, которые на деле были разделенными фанерой отсеками, выкрашенными голубенькой краской с передней стенкой из плексигласа. Внутри, чтобы заглушить все другие звуки, надрывалась Уитни Хьюстон – старый прием, так что Мэрилин безапелляционно отнесла данный конкурс к категории «Б».

Сьюзен вышла из кабинки четвертой и до этого видела, как на сцену выходили «Мисс Мэн», «Мисс Джорджия» и «Мисс Аризона». Она вышла из кабинки, услышав, как плексигласовая дверца щелкнула о фанеру. Плавной, изящной походкой она подошла к черте, отмеченной зеленой изолентой. Она увидела, что ведущий такой же симпатичный, как Юджин Линдсей. Почему на этих конкурсах никогда не бывает ведущих-женщин? Почему всегда это какая-то помесь летчика авиакомпании «Кантас» и проповедника-пятидесятника? Движения его челюстей, губ, кадыка и подбородка просто завораживали, и Сьюзен услышала: «Сьюзен Колгейт, представьте, что на вашем заднем дворе приземляется НЛО, оттуда выскакивает маленький зелененький человечек и говорит: „Привет, землянка, пожалуйста, расскажи мне о своей стране“. Что бы ты ответила маленькому зеленому человечку?» Сьюзен задумалась над вопросом. Откуда вообще пришельцу знать, что существуют страны? У них что – тоже есть страны на Бетельгейзе и на Марсе? Сьюзен подумала о том, в каком нелепом положении оказалась. Сколько раз уже она оказывалась в такой искусственной ситуации, когда ее проверяли пустыми, глупыми вопросами, как на процессах над ведьмами в Сейлеме. Сьюзен посмотрела в глаза ведущего и ясно увидела, что он взялся вести сегодняшний вечер, потому что ему нужны были деньги. Карточные долги? Страсть к новизне в сексе или к коллекционным наперсткам фабрики «Франклин-Минт»? А что с его волосами? А рубец от шрама над левым глазом? О господи, ведь еще надо ответить на этот дурацкий вопрос. Публика притихла – ни звука. И такой яркий свет!