тайм-аут на минуту не больше и по ее истечении они были готовы к продолжению диалога.

В том, что диалог не был закончен Джон, почему то был уверен.

Но, Горобец, невесомо парящий в сантиметре над диваном — молчал.

Джон, ожидающий продолжения молчал тоже.

Неловкая пауза затягивалась.

Однако, как только Джон набрал в легкие воздуху для того, чтобы, наконец, обратить на себя истомившегося ожиданием внимание Семена Семеновича, его наручные часы начали, негромко, затем усиливая сигнал, играть полонез Огинского.

Почему часы выбрали именно эту мелодию, оставалось загадкой.

Голограмма Горобца дрогнула. Ее глаза стали живыми и внимательными, жесты точными и быстрыми, лицо оживленным

— Прошу прощения… — произнес Семен Семенович, поглядывая, куда- то в сторону.

— Кажется, я собирался к вам живьем.

— Собирались — подтвердил предположение Горобца Джон.

— Тогда я пошел… — Семен Семенович признательно кивнул своему собеседнику, и медленно растаял в воздухе.

Джон покачал головой. Если бы не соответствующий антураж: вертолеты, автоматы и пр., то он поверил бы всерьез, что Семен Семенович Горобец — лишь продолжение истории с Исполнителями и Воплотителями, Субъектами и прочей непонятностью ворвавшейся в его цивилизованный и размеренный мир.

— А вот и я!!! — Прозвучало торжественно и жизнеутверждающе из дверного проема напротив.

Картинно выставив бедро в тончайшем чулке в разрез от пола до того самого, Афелия оперлась точеной ручкой о дверной косяк.

Джон выключил будильник в своих часах и несколько утомленно улыбнулся.

Он ошибся разве что на минуту в своих расчетах и это его порадовало.

Афелия была ослепительна и заслужила ободряющий кивок и восхищенно округленные глаза. Что Джон ей и преподнес.

— Ва-а-ау!!! — Округлил глаза Джон и ободряюще кивнул.

— А я тебя заждался, дорогая. — Он привстал с кресла и шутливо округлил локоток.

— Мы беседовали с уважаемым Семеном Семеновичем, и он осчастливит нас своим присутствием буквально через минуту — две. Наверное, потребуется, что ни будь выпить и, наверное, закусить.

— Ю-у-улик!!! — воскликнули они в унисон. Джон уверенно и строго. Афелия несколько испуганно. Гость он и в Африке гость, особенно такой, каким был Семен Семенович.

— Да-да. — Раздался из коридора голосок Юлика, даже какой- то запыхавшийся, хотя Джон был уверен, что все роботы на батарейках и генераторах, и легких у них нет.

— Бегу-у-у-у! — Завыл Юлик приближаясь, и едва не упав на не высоком порожке при входе в гостиную, визгнул резинками на колесиках, застыл как вкопанный.

— Аперитив. — Начал перечислять Джон. — Ликеры. Может быть, что ни будь из легких красных вин. Бордо, Совиньон. — Джон вопросительно посмотрел на Афелию.

— Шоколад. — Добавила та и присела бочком на диван.

Присела так, чтобы если не вся, то большая часть ее стройной ноги была видна сквозь разрез в юбке.

Джон устало опустил плечи.

Ему нравилась жена.

Ему нравилось то, что она нравится мужчинам.

Ему нравилось то, что она очень хочет нравиться мужчинам.

Ему нравилось то, что больше всего ей нравится, нравится ему лично. Но, от этого он несколько уставал.

Держать жену-красавицу взаперти сложно, а отгонять надоедливых поклонников утомительно.

Приходилось балансировать на грани предварительного заключения и выгула в строго отведенных местах.

Джон присел на диван, ожидая, когда Юлик, наконец, переварит заказ и отправится за винами и сладостями.

Юлик, однако, и не думал, куда — то бежать и что — то исполнять.

Он моргал красным глазком камеры, уставившись, на голую коленку Афелии и нервно подергивал манипулятором.

— Юлик! — Рявкнул Джон так, что тренькнули подвески в дорогой хрустальной люстре.

— Да-а-а… Милорд… — протянул Юлик задумчиво.

Джон потряс головой.

Если с этим Юликом произойдет то же что произошло с Беримором, то, он наверное, раз и навсегда откажется от искусственного интеллекта в своем доме.

Юлик тоже вел себя странно, но в отличие от Бэримора предметом своих воздыханий он выбрал еще более не соответствующий себе объект — человека.

В смысле женщину.

А если быть еще точнее, то его собственную жену.

— Бегом… — Грозно произнес Джон. С отбившейся от рук техникой иначе разговаривать невозможно. Исключительно кнут и пряник. А тон приказной. Никаких фривольностей, а то на шею садятся!

— Что бегом? — удивился Юлик.

— Ма-а-арш!!! — Скомандовал Джон и Юлик, наверное, против своей воли, но все же, закрутил колеса к кухне.

— До-о-обрый день — пропел возникший как привидение в дверном проеме Семен Семенович Горобец.

— Я прошу прощения, что без стука, но вы, я полагаю, готовы к беседе и некоторым формальностям?

Джон утвердительно кивнул. Афелия посмотрела на Джона и кивнула тоже.

— Итак. — Начал Семен Семенович.

— В завершение нашей беседы, многоуважаемый Джон Арнольдович, могу сказать, что есть одна закавыка в том, что я говорил. — Он посмотрел на Афелию извиняющимся взглядом.

— Я прошу прощения, госпожа Афелия, но мы с вашим мужем имели честь беседовать некоторое время назад и если вы не возражаете, то мы закончим.

— Джон Арнольдович позже передаст суть нашей беседы. Хорошо? Как могло быть «плохо» Джон даже представить себе не мог. Да, разумеется «хорошо»! Как же может быть иначе?

— Хорошо, Семен Семенович. — Солидно кивнул головой Джон.

— Я побеседую со своей супругой позже и передам суть нашей беседы. — От тона, который соответствовал больше этикету двора ее величества королевы Английской у него начало сводить скулы.

Но ситуацию спас Юлик.

Веселый и странный мажордом, который стремясь увидеть Афелию как можно быстрей на крутом повороте, вывалил с подноса на пол почти все, что нес.

Вино к счастью осталось целым. Как в прочем и шоколад.

Однако, Юлик в темечко которого были вогнаны знания протокола едва ли не всего мира, торопливо собрал все и удалился.

Где то на кухне он все расставит по местам и теперь, наученный горьким опытом, наверняка, появится достойно и неторопливо, таща перед собой полный поднос вкусностей.

— Жарко… — Потянул себя за галстук Джон.

— Да… — Очнулся от размышлений о неловком роботе Семен Семенович.

— Я уже говорил, что только русские способны к материализации субъектов, но есть одна закавыка. Обратная, так сказать, сторона медали. Фактор определенности. — Он тоже потянул себя за ворот рубашки и с надеждой посмотрел на вентилятор под потолком.

— Дело в том. — Продолжил он все — таки.

— Что, обладая способностью к материализации субъектов воспроизводящих желания, представители нашей этнической группы генерируют желания, выходящие за возможности реализации этих субъектов. — Афелия, запахнула юбку и нахмурила брови.

Нельзя сказать, что она ничего не поняла.

Предлоги она расслышала очень хорошо.

Также ей были знакомы приставки и суффиксы.

А вот смысл.

— Семен Семенович. — Обратилась она к Горобцу. Мило улыбнулась, отчего Семен Семенович пришел в некоторое замешательство.

— Пожалуйста, объясните проще. Наверное, ваш