– Об этом мало кто знает, – признался Гриндал. – Пускай так и остается. За долгие века службы на границе и жизни среди дикарей некоторые инстарья стали отступниками. Они одичали и забыли о дисциплине, а галанты – худший тому пример. Они теперь больше рхуны, чем фрэи.

Арион нахмурилась, заметив, что Мовиндьюле стоит с сомкнутыми за спиной руками, копируя позу Гриндала.

– Грубые дикари! – Обычно голос Гриндала звучал так, что и пожелание доброго утра воспринималось как смертный приговор, но сейчас он превзошел сам себя.

Судя по всему, Первый министр считал себя воплощением культуры. Подведенные черным глаза, лицо проколото в полудюжине мест и безудержная страсть к золотым украшениям – вот и все его попытки продемонстрировать свою цивилизованность. Несмотря на педантичное отношение к своей внешности, истинным его пристрастием было Искусство. Фенелия предостерегала от искушения, которое оно несет. Могущество способно вскружить голову, и ты будешь слышать лишь то, что хочешь услышать. Легче поверить в диковинную ложь, подтверждающую твои подозрения, чем в очевидную правду, которая их опровергает, говорила старая фэйн.

– На подобное неповиновение опасно смотреть сквозь пальцы, мой фэйн. Я настаиваю на наказании! – заявил Гриндал.

Лотиан задумался и покачал головой.

– Не согласен. Петрагара они всего лишь побили, а не убили. Вот если бы они пересекли эту черту…

– Пока не пересекли… Неужели вы готовы пойти на риск?

– Хотя я и фэйн, мне нужно надлежащее обоснование. Закон Феррола дает мне силу, однако я обязан применять ее разумно.

Гриндал разъярился как никогда. Впрочем, за кольцами и цепочками выражение его лица читалось с трудом. Арион предположила, что по зарослям Сада ему приходится пробираться особенно осторожно, чтобы не зацепиться за ветви. Может, в этом все и дело. Так он показывает, что стоит выше любых земных забот. При такой длине ногтей он вряд ли смог бы жонглировать ее камешками или – она улыбнулась – открывать двери.

– Закон Феррола создан для обычных фрэев, не для миралиитов, – объявил Гриндал. – Искусство вознесло нас над прочими, и мы не обязаны подчиняться закону бога, поскольку и сами стали богами.

Мовиндьюле кивнул, в глазах его светились удивление и восхищение. Он будет следующим фэйном, и именно Арион обязана проследить за тем, чтобы принц стал хорошим правителем.

Она шагнула вперед.

– Какая прелесть! Я и не знала, что мы обрели божественность! Когда именно это произошло?

Ее тон застал их врасплох.

– Раз уж мы теперь тоже боги, – продолжила она, – скажите мне, когда братец Феррол пригласит нас на чай? Моя мать с удовольствием разжилась бы его рецептом овощного супчика. Что касается меня, то мне не помешала бы пара советов о том, как создать собственную расу людей, а то почему-то у меня пока не выходит.

Цепочки Гриндала звякнули, он повернулся к Арион и ожег ее таким яростным взглядом, что она приготовилась создать магический щит. Первому министру случалось злоупотреблять своей силой. Некоторые обвиняли Гриндала в чрезмерной жестокости на турнирах, другие рассказывали, что он использует Искусство во время романтических встреч. Одна из его бывших любовниц заявила, что их свидание закончилось ее смертью и воскрешением, что доказывало: не всем слухам стоит верить. И все же Арион довелось видеть, как Гриндал мучил фрэя, простого крестьянина из сословия гвидрай. Похоже, делал он это забавы ради, желая узнать, насколько далеко можно зайти, не убивая жертву. Весьма похоже на то, как держишь руку над пламенем, испытывая себя.

– Гриндал имел в виду другое… – сказал Лотиан. Судя по беззаботному взмаху руки, фэйн не подозревал, что Первый министр едва не лопается от злости. – Но он приводит убедительный довод. Миралииты стали на голову выше прочих фрэев. Думать иначе – глупо и старомодно. Может, мы и не боги, однако по сравнению с другими фрэями…

– Тогда мы должны быть богами милосердными, – заметила Арион. – И относиться к другим так, как хотим, чтобы Феррол обращался с нами.

– Именно, – кивнул Лотиан. – У нас есть ответственность перед фрэями, а инстарья превратились в чудовищ, которых взрастили мы сами. Они хотят вернуться. Ты не знала?

– Вы не можете этого позволить! – заявил Гриндал, с неохотой отворачиваясь от Арион. – Надеяться войти в общество фрэев они вправе не больше, чем рхуны. Они же подорвут самые его основы!

Арион заметила, что Первый министр говорит о фрэях так, будто сам к ним уже не принадлежит.

– Ладно тебе, Гриндал. Все не так уж мрачно, – сказал фэйн. – Рхуны – поганые, отвратительные существа, обитающие в самодельных хижинах среди грязи и камней. Они валяются в собственных испражнениях.

– Ты их видел? – взволнованно спросил Мовиндьюле. – Неужели ты пересекал реку Нидвальден?

– Было дело. Много веков назад.

– Вы покидали Эриан? – удивилась Арион. – Зачем же?

– Мать настояла. Во время войны с дхергами она велела мне увидеть все своими глазами.

– И ты видел рхуна? – снова спросил Мовиндьюле.

Фэйн усмехнулся.

– И не одного. Рхуны размножаются с удивительной скоростью. Каждая самка способна принести целый выводок. Некоторые рожают не меньше двенадцати, а то и четырнадцати отпрысков.

– Четырнадцати?! – воскликнула ошеломленная Арион.

– Да, но не за один раз… По крайней мере, я так думаю, – пояснил Лотиан. – Впрочем, известно, что они приносят по два-три детеныша за раз или даже больше.

– Наверно, их тысячи, – предположила Арион.

– Десятки тысяч, – поправил Лотиан. – Мы и сами точно не знаем, сколько именно.

– Они опасны? – спросил Мовиндьюле.

– Не опаснее других животных, – ответил Лотиан. – Вообще-то медведь или большая кошка куда хуже. Рхуны боятся нас до ужаса. При нашем приближении они разбегаются во все стороны.

– Тут вы правы, мой фэйн, – заверил Гриндал. – Мне не следовало смешивать инстарья с рхунами, но это ничуть не меняет того, что сотни лет, проведенные среди дикарей, сделали инстарья негодными для общества фрэев. Именно поэтому я не считаю, что инстарья в Алон-Ристе способны разобраться с Нифроном и его галантами.

– Значит, ты не уверен в Петрагаре? – спросил фэйн.

Гриндал посмотрел на Лотиана так, словно тот неудачно пошутил.

– Нифрон опасен, мой фэйн, и он один из лучших ваших воинов. Думаю, разумнее послать миралиита. Инстарья глубоко уважают Нифрона и его галантов. Чем дольше они избегают правосудия, тем больше риск того, что они устроят мятеж, как было с Зефироном.

– Но ведь то был не мятеж! – вмешалась Арион. – Зефирон действовал по закону и попросил у Аквилы дозволения протрубить в Рог Гилиндоры и сразиться с вами за трон.

– Это было по закону, – заверил Лотиан. – Однако выявило определенный настрой, склонность к неподчинению власти миралиитов, чего я не потерплю!