– Ты это все серьезно? – после долгой-долгой паузы переспросил Владимир охрипшим голосом. Ага, орать-то вредно. Еще не исключено, что сейчас соседи понабегут на его вопли.

– Я? – пискнула я, утирая слезы. Потому что если на меня кричат и называют циничной, эгоистичной стервой, я сразу реву. В целях самообороны. – А что я? Я ничего. Просто ребенка хотела.

– И ты считаешь, это нормальное объяснение? – снова перешел на ультразвук Владимир. – А я-то, дурак, думал-гадал, чего ж это она такая ласковая, такая нежная и никаких заскоков. Даже ресторанов не требует.

– Мы же ходили. Помнишь? – всхлипнула я.

– Да, но ты не намекала, не заказывала самое дорогое блюдо в меню, не заводила меня случайно в ювелирный магазин. Я-то думал, что встретил наконец нормальную женщину. Думал, что бывают все-таки чудеса в жизни.

– Да? То есть, если бы я захотела нормальных отношений, с подарками и ресторанами, ты бы счел меня ненормальной женщиной? – разозлилась я. – Так что же тебя тогда не устраивает? Секс без обязательств – что может быть лучше?

– Возможно! – проорал он. – Но это не имеет никакого отношения к тебе! Только вот не надо мне рассказывать, что ты бы залетела и улетела, не сказав мне ни слова!

– Что? ЧТО-О! – вскочила с кровати я. Правда, тут же плюхнулась обратно, так как сложно выглядеть грозно, будучи раздетой.

– А то самое. Знаю я, как это делается. Сначала ты – сама сговорчивость, приходишь, целуешь меня, говоришь, какой я хороший и что тебе ничего от меня не надо, только вот тут, в уголочке постоишь спокойненько. И никаких обязательств. А потом приносишь тест с двумя полосками, рыдаешь на полу, говоришь, что тебе не поднять ребенка одной. Или даже еще круче: сначала рожаешь его, а потом присылаешь мне фотографию по почте или вообще по Интернету. С подписью «у него твои глаза».

– Ты насмотрелся сериалов, – нахмурилась я. – Ты все неправильно понял.

– Все я правильно понял. И в любом случае, что бы ты сейчас ни сказала – я уже не обязан верить ни одному твоему слову, Диночка. Вот уж богиня охоты! Охотишься-то ты на кого? На мужиков?

– Ты спятил! – разозлилась я.

– С такими, как ты, спятишь! – заорал он мне в лицо. – Одевайся и уматывай из моей квартиры!

– И не сомневайся. Не смей на меня орать! – прокричала я в ответ. Владимир, все еще в полотенце, всплеснул руками в изнеможении. Полотенце слетело с него, а я прыснула со смеху.

– Ах ты! – еще больше разозлился он. – Давай-давай, проваливай! Оденешься на лестнице!

– И не подумаю, – оттолкнула его я.

– Еще как подумаешь! – пыхтя от усилия, пробормотал он, вытаскивая меня из кровати. – Анализы она соглашается сдать! Да все, все – ложь! Какие ж вы все стервы!

– Под стать вам. Козлы! – выкрикивала я, стараясь обмякнуть и стать как можно более тяжелой, чтобы меня не было так легко стащить с кровати. Также в этих целях я цеплялась за ручки и дергалась со всей силы.

– Вот ведь змеюка! – тяжело дыша, бухтел Владимир.

– Подлец! – не отставала от него я. К сожалению, влажные от пота пальцы соскальзывали. В результате десятиминутного немого перетягивания каната я все же была вытащена на пол, но стоило Владимиру на секунду ослабить хватку, как я дернулась в сторону и уцепилась за батарею.

– Ненавижу!

– Презираю! Все мужики одинаковы. Что тебе, спермы, что ли, жаль? Я не хочу ничего от тебя, мне вообще противна даже мысль иметь дело с мужчиной! Я вообще, наверное, лесбиянка. Просто хочу ребенка! И все. Хочешь, я тебе заплачу? Хочешь, бумагу напишу, что ничего мне от тебя не нужно?

– Ха-ха! – преувеличенно громко расхохотался он, отцепившись от моей ноги. – Если ты такая мамаша, чего не пошла в банк спермы? Там всем наливают.

– Свинья ты! – не зная, как еще его задеть, прокричала я и больно (йес!) пнула его голой ногой по щиколотке.

– Ах ты! – вытаращился он, схватившись за ногу. А я, пользуясь паузой, схватила какие-то части своего гардероба и проскочила в ванную. Реакция у него, хоть и хорошая, но хромает. Как в фильмах ужасов, он попытался вставить ногу между дверью и стеной, когда я запиралась изнутри, но мои пинки оказались вполне эффективными, дверь закрылась, поезд тронулся, я села на край ванны и включила воду. Нет, ну кто просил Елену Станиславовну так хорошо пользоваться техникой? Зачем она не отложила просветительскую деятельность до утра? Я оделась, посмотрелась в зеркало – растрепанное, перепуганное чудовище с выпученными глазами. Чудовище было ужасное, принцесса была прекрасная. М-да, мое чудовище больше не захочет сказать мне и слова доброго, где же теперь брать отца ребенку? Хоть плачь, как обидно. И ведь ничего мне от него действительно не надо!

– Ты там, дрянь? – услышала я после грубого стука в дверь.

– Дрянь на месте, – подтвердила я. – Как насчет белого флага? Я уже вполне готова покинуть твой гостеприимный дом.

– Ты думаешь, я тебя просто так отпущу? Я тебя убить готов, – чуть более спокойным голосом добавил он.

– Десять лет.

– Что десять лет?

– Строгого режима, – пояснила я. – Может быть, даже с конфискацией.

– Я расскажу им про период овуляции и твои разговоры, и меня оправдают, – устало пробормотал он прямо из-за двери. Послышался глухой звук, кажется, он сел на пол около входа в ванную.

– Тебе не поверят. Слушай, давай заключим перемирие. Я где-то лифчик оставила. Я без лифчика не хочу уходить, – попросила я жалобно.

– Зачем тебе это?

– Лифчик? Ну, в принципе, ты прав. Грудь у меня не такая большая, можно и без лифчика, но как-то я к нему привыкла. Я с ним сроднилась…

– Зачем тебе беременность?

– Беременность? – тупо повторила я. – Чтобы через девять месяцев получился ребеночек.

– Но почему я?

– Потому что мне понравился, – попыталась подлизаться я. Владимир помолчал, потом вздохнул.

– Опять врешь.

– Ладно. Потому что ты здоровый. Спортивный, бегаешь, плаваешь. Это важно. И потом, я долго думала: в нашем районе все то пьют, то еще больше пьют. Никого другого нет. Вот и вспомнила про тебя.

– Да? – удивился он. – Но мы же вообще не знали друг друга.

– Знаешь, сколько еще клиентов нашего банка приезжают на спортивном велосипеде? Ноль! Ты такой один.

– Нет, это не так. Многие по утрам бегают. Это вообще довольно популярно.

– Может быть. Я других не видела. И потом, у тебя очень красивые глаза. И хочешь верь, хочешь – нет, ты мне правда понравился.

– Понравился, – язвительно и зло рассмеялся он. – Как конь на базаре. В зубы мне не хотела посмотреть? Хотя о чем я! Ты же вообще хотела сделать все анализы.

– Мне хотелось, чтобы у ребенка были такие же зеленые глаза. И улыбка. И рост. И… вообще все. Пять чтобы языков выучил. Я бы его любила. Нет, серьезно, – вещала я сквозь щели в дверном проеме. – Я не могу ни в какой банк спермы, откуда я знаю, кто ее там сдал? Может, уголовник. Или китаец.