– В чем дело, Бренда?

Я по-прежнему молчала, но Ник не торопил меня и не требовал немедленных объяснений. Но, как всегда, был прав – чтобы иметь дело со мной и моей сумасшедшей семейкой, надо запастись терпением.

– Что ты думаешь о Джерри? – наконец спросила я.

Казалось, этот вопрос удивил Ника.

– Джерри? Ну, вроде бы неплохой парень.

Я вдруг рассмеялась:

– Вы практически одного возраста.

Ник бросил рассеянный взгляд на руль.

– И что? Что ты пытаешься сказать мне?

Я провела указательным пальцем по стеклу.

– Просто мне не хочется, чтобы ты называл это омерзительным. – Я вздохнула. Слово «омерзительно» употребил Ларри, говоря о моей матери и Джерри. Еще он называл их отношения гадостью.

– У меня и в мыслях такого не было. Это, возможно, удивит тебя, но я не лезу в чужие дела и не приклеиваю никому ярлыки.

– Дэвид не хочет больше разговаривать с матерью. – Это мое сообщение прозвучало особенно мрачно.

– Вряд ли он прав. – Ник на мгновение задумался. – Но я не очень понимаю, почему ты так волнуешься из-за того парня, приятеля твоей матери?

– Потому что это моя мать и моя жизнь. К тому же, возможно, из-за всей этой истории ты уже жалеешь, что стал со мной встречаться…

– Ничуть не жалею. – Ник убрал прядь волос с моего лица. – Я хочу встречаться с тобой, хочу видеть тебя каждый день и хочу, чтобы ты знала, что ты мне очень нравишься. Кстати, твоя семья тоже. – Он сказал это очень искренне.

– Правда?

Ник усмехнулся:

– Правда. Вы с Дэвидом должны оставить Сару в покое на некоторое время.

Я незаметно перевела дыхание.

– А что бы ты сказал, только честно, если бы это твоя мать встречалась с Джерри?

Он на мгновение задумался.

– Ну, наверное, сначала удивился бы и даже расстроился.

– А потом?

– Потом я бы попытался узнать этого парня получше, чтобы понять, что у него на уме и чего он добивается. Если бы выяснилось, что этот человек не представляет никакой опасности для моей матери и не собирается ее ограбить, я бы оставил все как есть. И просто закрыл глаза на их отношения.

– Неужели?

– Именно так я бы и поступил.

– Понятно. Ну а как насчет твоей семьи? Ты был близок со своими родителями?

Ник кивнул:

– Даже очень.

– И что потом? С ними что-то случилось?

Лицо Ника вдруг стало жестким и холодным, и мне показалось, что сейчас он попросит меня выйти из машины, а потом поедет домой.

– Мой отец был трудоголиком, и у него случился инсульт, – наконец произнес Ник каким-то странным голосом. – До этого я не видел его сидящим без дела. Моя мать умоляла отца распродать часть ресторанов, но он всячески сопротивлялся этому. Только болезнь заставила его сдаться. Потом ему стало совсем плохо, и моя мать тоже заболела. – Ник глубоко вздохнул. – Отец был для нее всем. И без него она не захотела жить. Просто не смогла жить…

Я погладила руку Ника.

– Мне жаль…

– Спасибо. – Он снова надолго замолчал.

Да уж, подумала я, и о чем тут, собственно, говорить? Ник простил бы своей матери все, что угодно, лишь бы только она была жива.

Прошло минут пять, и потом Ник завел машину. Мы снова проехали по парку, по мосту через Мишен-Бей, а затем через Оушен-Бич направились на юг, к Пойнт-Лома.

Ник молча припарковался за своим домом и открыл Дверцу, мы прошли по траве через задний двор. Если миссис Панкхерст и сидела на своем наблюдательном посту, то сегодня мы ее точно не потревожили.

Конечно же, мы снова занимались любовью, но сегодня происходило как-то тихо, если так можно выразиться, однако я поняла, что на этот раз Ник хотел меня как никогда. Не знаю даже, чем это объяснялось – возможно, он искал утешения и пытался таким способом утолить свою печаль…

Ник страстно целовал меня, а потом, когда он кончил, то просто держал меня в своих объятиях. Он лежал, прижавшись ко мне, и водил пальцами по моей груди; мне даже показалось, что одно мое присутствие рядом доставляет ему наслаждение.

Через некоторое время Ник снова поцеловал меня, и все началось сначала.

Мы заснули лишь около трех и проснулись, когда солнце поднялось уже довольно высоко.

Ник приготовил завтрак, и, когда он позвал меня, я спустилась на кухню. Здесь было тепло, уютно, пахло едой. За окном шел дождь, но не тот сильный и холодный ливень, какой бывает осенью, а теплый мелкий дождичек, брызгающий из висящих над океаном облаков.

– Мне здесь очень нравится…

Это были первые слова, которые я произнесла со вчерашнего вечера, если, разумеется, не считать любовного лепета.

Ник сидел за столом и уплетал свою порцию запеченного картофеля.

– Ну так и переезжай сюда, – как ни в чем не бывало предложил он.

Я на мгновение перестала жевать.

– Что?

– Переезжай ко мне. – Ник усмехнулся. – Этот дом слишком большой для одного. Кстати, ты даже можешь привезти сюда собственную подставку для зубной щетки, ну и все остальное, что хочешь.

Я положила вилку на стол, потому что моя рука вдруг задрожала.

– Ты что, шутишь?

Глаза Ника сделались немного испуганными.

– Ты, кажется, хочешь сказать «нет»?

– Я хочу сказать, что нам не стоит торопиться с этим. Сначала надо все обсудить, поговорить…

Ник вытер руки салфеткой.

– Обсудить? Я хочу, чтобы ты переехала ко мне, а ты этого не хочешь – что же тут обсуждать?

– Я только сказала, что сначала надо все обсудить…

Ник уперся руками в стол.

– Если бы ты хотела быть со мной, то согласилась бы переехать ко мне без всяких предварительных условий.

Я опустила глаза.

– Не знаю, может быть. Ник вздохнул:

– Ладно, давай забудем об этом. Мы по-прежнему будем встречаться по уик-эндам, а потом… Потом, возможно, ты и сама надумаешь… – Он поднялся из-за стола и подошел к холодильнику. – Хочешь сока?

– Ник!

Ник посмотрел мне в лицо, и его рука сильно сжала пакет с апельсиновым соком.

– Мне казалось, что тебе хорошо со мной, но если ты не хочешь переезжать ко мне, то и не нужно. Давай тогда поговорим о чем-нибудь другом.

Мои пальцы впились в край стола.

– Жить с человеком под одной крышей и просто встречаться с ним – это две совершенно разные вещи…