— Вот это я бы хотела увидеть!

— Если я когда-нибудь попаду домой, я тебя приглашу.

— Отлично! Эй! Ты хочешь пойти в кино? Сегодня есть дневной сеанс.

— С удовольствием.

На ленч они съели салат из креветок и выпили почти всю бутылку вина. Ария уже смеялась, когда они вышли из дома и пошли в кинотеатр.

Ария все еще улыбалась, когда услышала, как Долли опять ахнула. Она обернулась, чтобы посмотреть, что на этот раз так поразило Долли, но та быстро встала перед носом у Арии.

— Пойдем этой дорогой, — заторопилась Долли. — Там есть дерево — в самом цвету. Я слышала — оно единственное на острове. Оно вправду очень красивое и…

Ария выглянула из-за Долли и оглядела улицу. Джей-Ти сидел за крошечным столиком кафе, напротив склонилась хорошенькая рыжая головка. Он взял руку женщины и поцеловал.

— Да, пойдем посмотрим на дерево, — сказала Ария, быстро двинувшись вперед.

Долли побежала за ней.

— Что ты собираешься делать?

— Жена игнорирует неверность мужа.

— Что?! — Долли схватила Арию за руку и остановила ее. — Может, это в вашей стране, но не в Америке. Тебе нужно было пойти к ним и прогнать эту бесстыжую дрянь.

— Женщину? Но что она сделала? Наверно, она просто приняла его приглашение. Может, она даже и не знает, что он женат. Это лейтенант Монтгомери поступил гадко.

— Я никогда так не думала, но, может, ты и права. Но все-таки, что ты собираешься делать, чтобы он получил по заслугам?

— Наследная принцесса — выше мести, — сказала Ария, вздернув высоко нос.

— Ну, в этом мы с тобой разные. Я бы сделала что-нибудь.

Всю оставшуюся дорогу к кинотеатру они молчали. Фильм назывался «Весна в горах», и одна из героинь по имени Кармен Миранда была очень странно одета.

Арии она показалась карикатурой на то, как видят иностранцев американцы. Долли от души веселилась, глядя, как женщина таращит круглые глаза и стреляет ими повсюду, смеясь над ее вульгарными напористыми манерами знойной красотки и ее произношением, но Ария вовсе не находила зрелище забавным.

«Вот что Джарл думает о людях моей страны, — думала она. — Он боится, как бы я не появилась на его балу с дюжиной бананов на голове! Он озабочен, что я скомпрометирую его породистую матушку, но, если честно, родословная моей самой захудалой придворной дамы уж куда выше, чем у всего их семейства. Он беспокоится о моем поведении, а сам публично появляется с рыжей шлюхой — крашеной рыжей, если уж называть вещи своими именами».

Слова Долли «Что ты собираешься делать?» эхом отозвались в ее голове.

Может, она и впрямь начала становиться американкой, может, короткие волосы и открытое хлопчатобумажное платье сделали ее американкой, потому что она чувствовала, что не может игнорировать измену Джарла («Только моя мать называет меня Джарлом», — вспомнила она с отвращением).

Она взглянула на экран. На Кармен Миранде теперь был какой-то немыслимый пурпурно-белый наряд. Как ни была подавлена Ария, при виде этого чудовищного костюмчика она громко прыснула.

Она вдруг представила себе, как встретит свою надменную свекровь с голым животом, с разрезом на юбке почти до самой талии и восемнадцатидюймовым головным убором со свисающими с него перьями и лентами.

— И весь в блестках, — прошептала она.

— Что? — спросила Долли.

— А есть пластинки этой женщины?

— Кармен Миранды? Конечно.

Ария улыбнулась и стала запоминать движения женщины. Они были утрированы так, что их легко будет воспроизвести.

После кино Долли заметила, что Ария выглядит счастливее, чем прежде.

— Ну что, взбодрилась?

— Я кое-что придумала, Долли. Мой муж получит то, чего он ждет.

— Я приду на офицерский бал одетой, как Кармен Миранда. Я собираюсь встретиться с матерью лейтенанта Монтгомери, чмокнуть ее в щеку и сказать: «Чика-чика».

— Я… я не думаю, что тебе нужно это делать. Я имею в виду… бал для высшего офицерского состава — это самое большое событие года, и очень официальное — только самые шишки. Билл и я не приглашены. Джей-Ти пригласили из-за приезда матери. И, Ария… послушай, ты должна быть любезной и милой со своей свекровью. Думаю, это — закон везде. Она может топтать тебя, но предполагается, что ты будешь с ней мила. Поверь мне, разозленная свекровь превратит твою жизнь в настоящий ад.

— В ад? Но разве может быть хуже, чем сейчас? У меня нет страны; мой муж проводит время с другой женщиной, а со мной обращается так, словно я — пустое место. Он говорит, я — холодная и не совсем человек. Я покажу ему, что это не так.

— Джей-Ти так сказал? Тебе обязательно нужно поставить его на место, но по-другому. Нет, Ария, лучше стреляйте в меня, чем попасть под руку рассвирепевшей свекрови.

— Где нам достать такое платье? Думаю, его можно сшить — из красного и белого, только из самой дешевой ткани. И обязательно пришить блестки и дешевые побрякушки. И обсыпаться этим блестящим порошком, как у нее, с ног до головы.

— Ария, я и вправду думаю, офицерский бал — не место…

Ария остановилась.

— Долли, если ты мне поможешь, то, когда я вернусь в свою страну, ты приедешь ко мне на месяц, и я дам тебе примерить все мои короны, а их у меня больше двадцати.

Долли ахнула, широко раскрыв глаза и всплеснув руками.

— Правда? Конечно, это ты здорово придумала насчет платья, но только страшновато… Ну ладно, была не была! Мы можем даже присобачить тебе в волосы рождественские шарики, а у квартирной хозяйки Бонни есть огромные уродливые серьги с Кубы в белый и красный горох.

— Здорово! — Ария широко заулыбалась. — А теперь давай пойдем и купим пластинки. Я собираюсь петь во время танцев. Я привлеку внимание Джарла Тайнана Монтгомери — все, без остатка.

— Надеюсь, ты останешься после этого в живых. Его мать будет тебя ненавидеть, — Долли просияла. — Но мужчинам нравятся заводные женщины. Они не любят трусих. Знаешь, это может сработать.

— Он будет смотреть на меня, а не на эту рыжую.

— Это я тебе гарантирую. Но меня беспокоит, как он будет на тебя смотреть.

— Получилось! — воскликнула Долли, прислонившись к двери туалетной комнаты. — Джей-Ти поверил твоей отговорке, почему ты не можешь быть на балу?

— Не знаю, но у него есть над чем поломать голову. Я сказала, что страдаю от утреннего недомогания.

— А ты — нет, — захихикала Долли. — Мне его почти жалко. Ну, ладно, давай тебя одевать. Я дала горничной пять долларов, чтоб она сюда никого не пускала, поэтому давай поторопимся.