Ему дважды пришлось объехать вокруг стены, прежде чем он нашел парковку, которую Дентон отметил как ближайшую к амфитеатру, так что у него была возможность рассмотреть тенистые деревья, растущие на ней, а также статуи и древние бастионы. Он обратил внимание на парки, людей на велосипедах, роликовых коньках или в креслах на колесиках. Полицейская машина проезжала между ними, двигаясь со скоростью улитки. Другая была припаркована у одних из многочисленных ворот, ведших во внутренний город.

Сам Линли въехал через Порта Санта Мария. Там он припарковался и пешком направился к пьяцца делл’ Анфитеатро, полусфере на плоском лице города.

Томасу пришлось пройти половину внешней окружности амфитеатра, прежде чем он нашел одну из похожих на туннель галерей, которая привела его внутрь строения. Оказавшись там, он заморгал от яркого солнца, которое освещало древние белые жилые здания и желтые плиты, составлявшие основу площади. Здесь же находились сувенирные лавки, кафе, апартаменты и пансионы. Его назывался Пансион Джиардино, хотя его единственной связью с садом была впечатляющая коллекция кактусов, других растений с мясистыми листьями и кустарников, выставленных в терракотовых горшках вдоль заведения.

Через несколько минут Томас уже познакомился с владелицей этого места. Это была молодая женщина на последнем сроке беременности, которая представилась, задыхаясь, как Кристина Грация Валлера. Она передала ему ключи от номера, показала комнату с низким потолком, где по утрам накрывался завтрак, и назвала ему время calazione[126]. Проделав все это, женщина исчезла в задней части здания, откуда доносился плач ребенка и запах пекущегося хлеба, предоставив ему самому искать его комнату.

Это оказалось не так уж и трудно. Линли взобрался вверх по ступенькам, увидел двери четырех комнат и обнаружил свою, под номером 3, в передней части здания. Внутри было жарко, и он поднял металлические жалюзи, а затем открыл и само окно. Взглянул на площадь внизу. В центре нее, в круг, сидела большая группа студентов, смотревших на здания, окружавшие их. Каждый из них рисовал свою часть площади, тогда как их учитель прогуливался между ними.

Томас увидел Ажара в тот момент, когда пакистанец вышел из галереи и направился к пансиону. И наблюдал, как он шел. Казалось, в нем не осталось ничего, кроме отчаяния. Линли хорошо знал это чувство, все его мельчайшие нюансы. Он наблюдал, отступив на шаг от окна, до тех пор, пока Ажар не скрылся из виду, войдя в пансион.

Томас снял пиджак и положил чемодан на кровать. В этот момент он услышал шаги в коридоре и подошел к двери. Когда он открыл ее, Ажар уже стоял рядом с дверью в свою комнату, которая располагалась рядом с комнатой Линли. Он оглянулся – как сделал бы любой на его месте, – и Линли потрясло, насколько Таймулла владел собой, несмотря на отчаяние, которое было хорошо заметно даже в тусклом освещении коридора.

– Старший инспектор сказал мне, что вы приезжаете, – сказал Ажар Томасу, подходя, чтобы пожать ему руку. – Я очень благодарен вам, инспектор Линли, за то, что вы приехали. Я знаю, какой вы занятой человек.

– Барбара хотела, чтобы послали ее, – объяснил Линли, – но начальство не согласилось.

– Я знаю, что ей приходится вести себя очень осторожно во всем этом деле, – Ажар сделал жест, как бы показывая на пансион, но Линли понимал, что он имеет в виду ситуацию с исчезновением Хадии. Он также понимал, что «она» во фразе Ажара никак не относилось к Изабелле Ардери.

– Она так и делает, – сказал он профессору.

– Я хотел бы, чтобы она держалась подальше от всего этого. Беспокоиться еще и о ней… о том, что с ней может произойти… как это может отразиться на ее работе в полиции… Мне бы этого не хотелось, – откровенно объяснил Ажар.

– Не волнуйтесь об этом, – сказал инспектор. – За многие годы знакомства я понял, что Барбара всегда поступает по-своему в том, что касается вещей, которые важны для нее. Наверное, временами это нерационально. Ее сердце всегда право, но, к сожалению, не всегда дает правильные советы ее рассудительности.

– Это я тоже понял.

Линли объяснил Ажару, каковы будут его функции, пока он будет находиться в Лукке. Он был абсолютным чужаком, и степень его помощи расследованию будет зависеть от местной полиции и Magistrato. Этот человек – Magistrato – руководил следствием, объяснил Линли Ажару. Такова была структура итальянской полиции.

– Моя задача – накапливать информацию, – продолжал Линли свой рассказ о том, как случилось так, что полиция Метрополии решила направить своего представителя в Лукку: все это произошло из-за «Сорс» и из-за того, что Барбара, по-видимому, слила им информацию.

– Как вы можете догадаться, суперинтендант Ардери была далеко не в восторге. Конечно, невозможно доказать, что именно Барбара делилась закрытой информацией с газетой, но я должен сказать, что, надеюсь, мое присутствие здесь избавит ее от дальнейших неприятностей в Лондоне.

Ажар молчал, обдумывая услышанное.

– Я тоже надеюсь… – Он не закончил мысль. – Таблоиды здесь тоже пишут о развитии событий. Я тоже делаю все возможное, чтобы дело не затихло. Потому что когда в дело вступают таблоиды… – Он грустно пожал плечами.

– Я понимаю вас, – сказал Линли. – Давление на полицию – это давление на полицию. Не важно, кто давит, но это дает свои результаты.

Ажар рассказал ему, что распространяет листовки в соседних деревнях и городках. Вместо того, чтобы агонизировать в ожидании хоть каких-нибудь новостей, он каждый день развозит листовки с информацией о похищении Хадии по все расширяющейся окружности, охватывавшей Лукку и ее окрестности. Таймулла принес их из комнаты и показал инспектору. На листовке была большая и очень качественная фотография Хадии, ее имя, а также большими буквами надпись «ПРОПАЛА БЕЗ ВЕСТИ» на итальянском, английском, немецком и французском языках. Там же был телефонный номер – Линли решил, что это номер полиции.

Томас был потрясен, какой невинной выглядела Хадия на фото, и тем, каким еще, в сущности, ребенком она была. В нынешнем мире дети взрослеют все раньше и раньше, поэтому Хадия вполне могла выглядеть на фото как миниатюрная болливудская[127]звезда. Вместо этого на фото была маленькая девочка с волосами, заплетенными в косы, перевязанные маленькими бантиками. На ней была отутюженная школьная форма, и она улыбалась, смущенно глядя в объектив своими карими глазами. Хадия выглядела довольно миниатюрной для девятилетней, и Ажар подтвердил, что так оно и есть. Это значило, что ее можно было принять за девочку младше по возрасту. Отличный выбор для педофила, угрюмо подумал Линли.

– Листовки совсем не трудно распространять вблизи города, но когда двигаешься дальше, туда, где города взбираются на холмы… Там это гораздо сложнее.

Достав карту из ящика, Ажар объяснил, что собирался продолжить разносить листовки в близлежащие населенные пункты. Если у инспектора Линли есть время, то он, Ажар, может показать, куда ему уже удалось добраться. Томас кивнул. Они спустились по ступенькам, вышли на площадь, на которой, напротив пансиона, находилось кафе с маленькими столиками и тенью, уселись и заказали кока-колу, после чего Ажар раскрыл свою карту.