Черт! Куда он делся? Еще и эти птицы…

И тут сознание царапает мысль: почему они ведут себя так странно? В наступившей внезапно тишине в ушах все еще звенит их встревоженный клекот и стрекот.

Осматриваю комнату — никого. Все модели вместе с Глебом вышли на финальный проход. Голос конферансье, развлекающего публику, звучит весело и сильно. Вот раздаются овации. Хочется посмотреть, как там в зале, даже делаю шаг к выходу, но останавливаюсь: усталость вдруг наваливается на плечи, а в душе разливается пустота.

Завершился еще один этап моей жизни. А что дальше?

Не знаю.

Спотыкаюсь об упавший стул. Зараза! Сама устроила в гримерке страшный беспорядок. Поднимаю вещи, вешаю на плечики платья, ставлю рядками обувь, а в голове сверлит: куда пропал Макар? Ну, не Алиса же его увела?

Проснувшаяся тревога расцветает пышным цветком. Что-то мне не нравится ситуация. Дергаю еще раз дверь коморки модели, принюхиваюсь. Мне кажется, или пахнет дымом? Наклоняюсь, и точно: по полу тянется полупрозрачная струйка.

А это еще что? Сознание тут же подсказывает ответ: пожар.

Пожар?

Адреналин мощной волной врывается в кровь. С силой дергаю дверь — заперто. Мечусь по комнате в поисках инструмента, хватаю ножницы, пропихиваю их в створ. Но замок таким способом не открыть.

Несусь в зал показа. Выскакиваю на подиум и отшатываюсь в тень кулис. Под громкие аплодисменты Павел Сергеевич раскланивается перед публикой. Модели выходят на бис, птички в клетках сходят с ума, вижу, как они мечутся внутри.

Чувствуют катастрофу?

Вижу Глеба, бросаюсь к нему, тяну на себя, стараюсь не выдать истерику, рождающуюся в груди.

— Пойдем, надо поговорить.

— Макар Павлович, — он восторженно жмет мою руку. — Какой успех! Какой устех! Это триумф!

— Глеб, где запасной ключ от гримерки? — тормошу его.

— Там.

— Где, там?

— У администратора или у охраны. Не знаю! Какой триумф! Вы только посмотрите!

Он скидывает мои пальцы и бежит к боссу, который поднял руку, призывая его.

— Внимание! —пытаюсь перекричать общий шум. — Внимание!

Но без микрофона сделать это невозможно. Бегу назад к гримерке, может, зря поднимаю панику и срываю мероприятие. Но комната заполнена дымом под потолок, дышать уже нечем. Хватаю телефон, звоню охране.

— Тревога! — кричу в трубку. — Вызывайте пожарных, выводите людей из демонстрационного зала.

Распоряжения такого рода чреваты последствиями, но начальник охраны лишь коротко спрашивает:

— Где горит?

— Гримерка за залом.

— Там есть сигнализация, она не сработала.

— Да?

Чувствую себя полной дурой, но дыма так много, что закашливаюсь.

— Понял. Действую.

Я решаю на месте разобраться с возгоранием, огня по-прежнему не видно. С размаху пытаюсь плечом выбить дверь коморки, но только взвизгиваю от боли. Колочу по створке ногами.

— Макар, ты там? Откликнись! Макар?

Напряженно прислушиваюсь, но сквозь плотную дверь не доносится ни звука. Набираю номер Алисы — абонент недоступен. Звоню мажору — то же самое.

— Что б вас!

Бегу назад, врываюсь в зал, и в этот момент кто-то случайно откидывает задвижку клетки, пара попугайчиков вырывается на свободу и взмывает в воздух. Они носятся над головами гостей в поисках выхода.

Зрители вскакивают. Охранников еще не видно. Может, я зря паникую?

— Смотрите, птицы! — кричит кто-то.

Тут же в руках гостей появляются телефоны, начинается настоящая катавасия, в готорой тонет мой голос, его просто никто не слышит. Я бросаюсь к музыкантам.

— Прекратите играть! Немедленно!

— Не мешайте нам, — машет руками ведущий. — Дайте закончить!

Нет, меня уже не остановить. Одним прыжком взлетаю на сцену, вырываю микрофон у певца, тот толкает меня, и впервые я благодарна за то, что нахожусь в мужском теле. Я пинаю щуплого артиста и, пока тот прыгает, растирая место удара, кричу:

— Внимание! Господа, прошу внимания!

Тут и лидер группы соображает, что я не сошла с ума, а действительно чем-то встревожена. Он дает отмашку, музыканты прекращают играть.

— Макар, ты спятил? — рявкает отец.

— Господа, без паники, — выдыхаю, пытаясь унять бешено бьющееся о ребра сердце. — Прошу всех на выход. В торговом центре случилась неприятность. Охрана вас проводит.

Секьюрити появляются на входе, и в этот момент срабатывает сигнализация.

— Что такое? — ко мне несется Глеб.

— Убери моделей, в гримерке пожар.

— Что?

— Бегом!

И тут я по достоинству оцениваю работу Макара в качестве босса. Несмотря на патовую ситуацию, пожарную тревогу, которая разносится, усиленная множеством динамиков, никакой паники не наблюдается. Сотрудники выводят людей через несколько выходов, а я бросаюсь назад к гримерке.

— Где ключи? — кричу охране.

— Лучше туда не соваться, останавливает меня отец Макара.

— Я не знаю, где Ульяна.

— В смысле?

— Она пропала.

— Оставайся здесь, сын, — отец обнимает меня за плечи. — Лучше тебе не смотреть на огонь.

Как только он произносит эти слова, словно получаю удар в сердце: Макар! Он же не может видеть огонь. Если начнется паническая атака, даже если он в безопасности…

Додумывать страшно. Внутри все трясется. Дрожащими пальцами вытаскиваю телефон. Слава богу, ангел мгновенно отвечает на звонок.

— Ну, чего надо? — лениво тянет он и хихикает.

Слышу на заднем плане голос Инны.

— Бросай трубку, если им надо, сами приедут.

— А ну, заткнись! — ору что есть силы. — Нужна помощь!

— Слушаю, не паникуй! — голос ангела уже серьезный.

— Как нам поменяться телами? Макар в беде! Рассказывать некогда.

Пауза и вмиг установившаяся тишина на другом конце трубки сводят с ума. Но я не тороплю, хотя готова ногами затопать от отчаяния. Слезы текут по щекам, и не важно, что для окружающих плачет большой мужик, а не девушка, убитая горем.

— Есть один способ.

— Какой?

Чувствую, что еще секунда и разобью телефон вдребезги, не могу дышать от напряжения и ужаса, сердце сейчас выпрыгнет из груди.

— Нужно попасть под грозу. Желательно в том месте, где вы поменялись в первый раз, и желательно, чтобы в тебя ударила молния.